столе в день вступления н управление Министерством внутренних дел».

Это очень важная констатация. Из нее следует, что любой на месте

Столыпина проводил бы точно такую же политику, потому что другой просто не

могло быть, и, следовательно, причины ее провала надо искать в конечном

итоге не в личности премьера, а в чем-то ином. Правда, Крыжановский ставит

в вину Столыпину, что он поддавался влияниям и делал в связи с этим ложные

шаги. В частности, продуктом такого влияния были законы о Финляндии и

Холмщине—«первый по существу, второй—по форме и способам проведения [были]

не только излишними, но и прямо вредными мерами. Впрочем, и тут был не

самостоятелен, а действовал под давлением обстоятельств». В первом случае

на него надавила «группа влиятельных финноведов», а западное земство было

проведено по настоянию националистов. По даже если это верно, то нужно

заметить, что оба этих законопроекта не связаны с общей неудачей всего

политического курса Столыпина Равно как не могла сыграть сколько-нибудь

решающую роль в его падении «слабость, которую он питал к аплодисментам и

успеху»; тем более что во многом Столыпин отступил при первом же

сопротивлении, угрожавшем его положению у престола, от первоначально

усвоенной программы.

Конечная итоговая оценка Столыпина была дана Крыжановским в следующих

словах: «Он первый внес молодость в верхи управления, которые до тех пор

были, казалось, уделом отживших свой век стариков. И в этом была его

большая и бесспорная государственная заслуга... Он показал воочию, что

«самодержавная конституционность» вполне совместима с экономической и

идейной эволюцией и что нет надобности разрушать старое, чтобы творить

новое... В лице его сошел в могилу последний крупный борец за русское

великодержавно. Со смертью его сила государственной власти России пошла на

убыль, а с нею покатилась под гору и сама Россия».

Таким образом, подлинное величие Столыпина в том, что он являлся

последним рыцарем самодержавия. Дело не в его уме, который был заурядным,

не в новых идеях, которых у него не имелось, не даже в смелости и

последовательности, поскольку он здесь проявлял точно такие же слабости,

как и «старики»-бюрократы — держался за кресло ценой отступлении и учета

конъюнктуры на самом «верху»,—дело в том, что он был искренен, молод,

горяч, не был только и просто карьеристом, а хотел искренне служить и

служил своей стране, ее высшим интересам так, как он их понимал. При всей

важности и ценности этих качеств для политического деятеля следует, однако,

признать, и в этом смысл всей статьи Крыжановского, посвященной Столыпину,

что одних этих качеств недостаточно, чтобы обрести славу великого человека

и быть действительно им.

Показателыю, что, в сущности, так же характеризовал Столыпина, только в

более умеренных выражениях, и А.С. Изгоев. Его конечная оценка определялась

тем, что он, с одной стороны, был кадетом, а с другой—соратником П. Струве

по журналу «Русская мысль», которому последний придал откровенно веховское

направление. Кадеты относились к Столыпину отрицательно, Струве же был его

ярым поклонником, и эта двойственность отразилась на книге весьма наглядно.

Националисты и октябристы, писал Изгоев, считают Столыпина гениальным

государственным деятелем, великим человеком. Но итог его деятельности

таков, что об этом «говорить не приходится». Не права и другая сторона, в

частности дубровинская черносотенная газета «Русское знамя», оценивающая

премьера как заурядного человека с высоким самомнением. В действительности

Столыпин был, несомненно, даровитым человеком, отличным оратором, обладал

незаурядным мужеством и бескорыстием. Вместе с тем он был очень честолюбив,

любил власть, «цеплялся за нее». Но «не столько боролся, сколько отступал и

подлаживался. Был мстителен. Слова расходились с делом. Сильный ум, но

какого-то второго сорта, смешанный с мелкой хитростью и лукавством». В

характеристике много верного. Основной упрек Столыпину состоял в том, что

тот, поддавшись тривиальной слабости бюрократа держаться за власть ценой

отказа от собственной программы, изменил самому себе, своему «рыцарству» и

на этом погубил и самого себя и свою программу «реформ». Как истый

доктринер либерализма, Изгоев предъявил Столыпину иск по неоплаченным

либерально-реформистским векселям. Он перечислил все пункты его программы,

оглашенной с трибуны II Думы, (ниже курсивом выделено, что с ними стало на

деле). Этот синодик заслуживает того, чтобы привести его полностью.

“Обещано в декларации”

1) Предоставление крестьянам земель государственных, удельных и кабинетских

Существует в жизни

1) Из более чем 9 млн. десятин крестьянам до 1 января 1911 г. было продано

281 000 десятин.

2) Ряд законопроектов, определяющих переход из одного вероисповедания в

другое, беспрепятственное богомоление, сооружение молитвенных зданий,

образование религиозных общин, отмена связанных исключительно с

исповеданием ограничений и т. п.

2) Ничего не осуществлено. Большинство законопроектов застряли в

Государственном. совете, где их ждет гибель. Прошедший через обе палаты

законопроект об отмене ограничений для православных священнослужителей,

лишенных сана, утверждения не получил.

3) Неприкосновенность личности, при которой «личное задержание, обыск,

вскрытие корреспонденции обусловливаются постановлением соответствующей

судебной инстанции, на которую возлагается и проверка в течение суток

оснований законности ареста, последовавшего по распоряжению полиции».

3) На пространстве всей России господствует административный произвол.

Попытка петербургских мировых судей проверять законность арестов встретила

резкое противодействие правительства. Законопроект о неприкосновенности

личности, обработанный г. Замысловским в смысле полной ее

прикосновенности, к счастью, застрял в Государственной думе.

4) Введение лишь во время воины или народных волнений исключительного

положения, которое предполагается одно вместо трех ныне существующих.

4) Ныне существует не три, а уже четыре. Кроме военного положений о

чрезвычайной и усиленной охранах администрации на всем протяжении империи

предоставлено право издания обязательных постановлений с администрационными

карами, что совершенно равносильно положению об усиленной охране. Хотя уже

давно нет ни войны, ни народных волнений, но в России нет ни одной

местности, которая бы управлялась только на основании общих законов.

5) Административную высылку в определенные места предположено совершенно

упразднить.

5) Процветает по-прежнему.

6) Бессословная самоуправляющаяся волость в качестве мелкой земской

единицы.

6) Таковой пока нет и, когда будет, неизвестно.

7) Образование особых земельных обществ исключительно для решения своих

земельных дел без всяких административных обязанностей.

7) По-прежнему сельское общество представляет хаотическое смешение

экономических, частно-хозяйственных и административных функций.

8) Меры против чрезмерного сосредоточения надельных земель в одних руках

и против чрезмерного дробления их, а равно к упрочению совершения на них

актов.

8) Законом 14 нюня 1910 г. запрещено сосредоточение и одних руках более 6

наделов и упрощено совершение актов. Мер против дробления нет.

9) Введение поселковых управлений.

9) Их нет

10) Уставы общественного призрения, о гужевых земских дорогах и временный

закон о передаче продовольственного дела в ведение земских учреждений.

10) Законами не стали. Во время голодной кампании 1911 г. земства от

продовольственного дела была устранены административными комитетами.

11) Земское представительство строится на принципе налогового ценза, что

расширяет круг лиц, принимающих участие в местной жизни; компетенция

органов самоуправления увеличивается передачей им целого ряда новых

обязанностей, а отношение к ним администрации заключается в надзоре за

законностью их действий

11) В жизни все по-старому, а отношение администрации даже к «правым»

земцам при П. А. Столыпине было не лучше, чем при Плеве, когда земства

слыли за оппозиционные учреждения.

12) Введение самоуправления на тех же общих основах с некоторыми

вызванными местными особенностями изменениями в Прибалтийском, Западном

крае и Царстве Польском.

12) Введены только, земские учреждения в шести западных губерниях на

основании ст. 87 с нарушением Основных законов.

13) Законы о губернском н уездном управлениях.

13) Пока все по-старому.

14) Жалобы на административных и выборных должностных лиц и учреждения

будут рассматриваться административно-судною коллегией с соблюдением форм

состязательного процесса.

14) Пока все по-старому.

15) Земские начальники упраздняются.

15) Благополучно существуют.

16) Преобразование полиции в смысле объединения полиции жандармской и

общей.

16) Пока все по-старому. Даже в проекте обе полиции, в сущности, остаются

раздельными.

17) Производство политических дознаний передается власти следственной.

17) В области мечтаний. В жизни господствует охранка и ее герои.

18) Новый полицейский устав.

18) Действует устарелый устав «О предупреждении и пресечении

преступлений», и даже не он, а положения об усиленной охране и обязательные

постановления.

19) Отмена волостных судов.

19) От этой мысли отказалось в Государственном совете и министерство П.

А. Столыпина.

20) Местный суд мировых выборных судей.

20) Проект прошел через Государственную думу и застрял, кажется

безнадежно, и в Государственном совете

21) Проект о гражданской и уголовной ответственности служащих,

действительно обеспечивающий начала уголовной н имущественной

ответственности служащих.

21) Только проект... Обсуждение его в Государственной думе состоялось

только после смерти П. А. Столыпина.

22) Проект об увеличении содержания должностным лицам судебного

ведомства.

22) Осуществлен.

23) Допущение защиты на предварительное следствие.

23) Проведение законопроекта разбилось о Государственный совет при

бездействии правительства.

24) Установление института условного осуждения.

24) То же самое.

25) Установление условного досрочного освобождения.

25) Законопроект прошел все стадии. В 1911 г. был применен к 12 353

осужденным.

26) Введение в полном объеме нового уголовного уложения по согласовании

его с новыми законоположениями.

26) Пока все по-старому.

27) Проекты охранительного судопроизводства, вотчинного устава с

ипотечной системой.

27) Пока все по-старому.

28) Широкое развитие и организация кредита земельного, мелиоративного

и переселенческого.

28) Кое-что в этой области делали, но о «широком развитии» говорить

смешно.

29) Положение о землеустройстве.

29) Сделалось законом.

30) Реорганизация землеустроительных комиссий.

30) Произведена

31)Ограничение административного вмешательства в отношения промышленников

и рабочих при предоставлении как тем, так и другим необходимой свободы

действий через посредство профессиональных организаций и путем

ненаказуемости экономических стачек.

31) Организации промышленников, действительно, не стесняются. Организации

рабочих систематически разрушаются. Ненаказуемость экономических стачек

администрацией толкуется в том смысле, что рабочие не предаются суду, а

высылаются в административном порядке.

32) Страхование рабочих в случаях болезни, увечий, инвалидности и

старости и организация врачебной помощи.

32) Реального при П. А. Столыпине не сделано было ничего.

33) Ограничение рабочего времени малолетних и подростков и запрещение им

и женщинам производства ночных и подземных работ.

33) Пока все по-старому.

34) Понижение продолжительности труда взрослых рабочих.

34) Пока все по-старому.

35) Закрытие порто-франко на Дальнем Востоке.

35) Эта мера осуществлена.

36) Постройка Амурской дороги.

36) Производится, хотя и с запозданием и с перерасходами против

первоначальных планов.

37) Школьная реформа на всех ступенях образования на началах непрерывной

связи низшей, средней и высшей школы, но с законченным кругом знаний на

каждой из школьных ступеней.

37) От этого демократического плана министерство отказалось еще после

замены Кауфмана Шварцем (министры народного образования)

38) Общедоступность и. обязательность начального обучения для всего

населения.

38) Оба правительственных проекта — и об ассигновании средств на

всеобщее обучение и об организации начальной школы прошли через

Государственную думу, но погибают в Государственном совете.

39) Реформа средней школы.

39) О ней ничего не слышно

40) Реформа высшей школы с укреплением начал указа 28 августа 1905 г.

40) Проект университетского устава взят из Государственной думы обратно.

Автономия (указ 28 августа) «разъяснена». Правительствующим сенатом и

министерскими циркулярами.

41) Рассмотрение бюджета,

41) Единственная область, в которой наладилась согласованная работа

правительства и народных представителей, быть может, вследствие

ограниченности прав Государственной думы.

42) Подоходный налог.

42) Застрял в финансовой комиссии Государственной думы и едва ли оттуда

выберется.

43) Передача органам самоуправления некоторой части нынешних

государственных доходов.

43) И в этой области реального пока ничего ни сделано».

Таков баланс законодательного обновления России при П. А. Столыпине.

А.И. Гучков (один из лидеров партии октябристов объяснял этот

сокрушительный провал сопротивлением реакции и недостаточным мужеством

Столыпина. В своих показаниях, данных Чрезвычайной следственной комиссии

Временного правительства 2 августа 1917 года, он говорил: «Здесь

определяются как бы три гнезда этих реакционных сил: во- нерных, …

придворные сферы, во-вторых, группа бюрократов, которые устроились в виде

правого крыла в Государственном совете, и, в-третьих... так называемое

объединенное дворянство... Таким образом, видимой власти Столыпина

приходилось вести тяжкую борьбу и сдавать одну позицию за другой. Это были

ошибочная политика компромисса, политика, стремящаяся путем взаимных

уступок добиться чего-нибудь существенного. Может быть, надо было

послушаться моих советов, дать бой и порвать с этими веяниями... Столыпин

умер политически задолго до своей физической смерти».

Но в данном случае важнее другое: как Гучков объяснял причины

недовольства реакции Столыпиным. Ведь, в самом деле, это выглядит на первым

взгляд странно: человек точно таких же правых устремлений, как и его

.оппоненты, проводивший, как авторитетно подтвердил Крыжановский, их же

собственную программу, недавний кумир и надежда «верхов» и всего правого

лагеря вдруг сделался для них регsопа поп gгаtа. Отдавая себе отчет в

парадоксальности ситуации, Гучков объяснял ее следующим образом: «Как это

ни странно, но человек, которого в общественных кругах привыкли считать

врагом общественности и реакционером, представлялся в глазах тогдашних

реакционных кругов самым опасным революционером. Считалось, что со всеми

другими так называемыми революционными силами легко справиться (и даже, чем

они левее, тем лучше) в силу неосуществимости тех мечтаний и лозунгов,

которые они преследовали, но, когда человек стоит на почве реальной

политики, это считалось наиболее опасным. Потому и борьба в этих кругах

велась не с радикальными течениями, а, главным образом, с целью свергнуть

Столыпина, а с ним вместе и тот минимум либеральных реформ, которые он

олицетворял собою. Как вы знаете, убить его политически удалось, так как

влияния на ход государственных дел его лишили совершенно, а через некоторое

время устранили его и физически».

Если согласиться с этим наблюдением Гучкова, то оно будет верно при

условии, что программа Столыпина противостояла программе его правых

оппонентов. А между тем, как отмечалось, это была их собственная программа.

Ведь против главного звена этой программы, имевшего действительно жизненное

значение для режима,—аграрного, ни Дурново, ни Трепов не возражали ни

единым словом. Их не устраивала именно та реформистская мелочь, которую так

скрупулезно перечислил Изгоев.

V.

Поставим вопрос следующим образом. Допустим, весь приведенный

Изгоевым перечень был бы целиком осуществлен. Уменьшилась бы от этого

политическая власть царизма? Ответ очевиден. И в самом деле, с какой

стороны мог ущемить права и власть короны новый полицейский устав или

отмена волостных судов и даже упразднение земских начальников? Наоборот, в

обычных условиях они бы только укрепили режим и на это укрепление и были

рассчитаны. Правые это отлично понимали. Очевидно, дело было не в самих

этих куцых реформах, а в том, что они даже в отдаленной степени не

соответствовали потребностям и задачам страны. Социально-экономические,

политические и другие противоречия, как показала революция 1905—1907 гг.,

оказались так глубоки, режим настолько изжит, судьба и будущее страны так

зависели от разрешения этих противоречий, что требовались не «реформы», а

«Реформа»— радикальное обновление всех политических и других институтов

страны. Иными словами, страна и в годы столыпинской реакции и столыпинских

«реформ» переживала не конституционный, а революционный кризис.

В такой ситуации столыпинские «реформы» становились невозможными потому,

что расширяли плацдарм для борьбы за подлинные кардинальные преобразования.

В то же время стояние на месте, отказ от каких-либо «реформ» также

приводили к росту недовольства в стране, усилению революционных настроений,

кризису всей третьеиюньской системы, крутившейся на холостых оборотах. Вот

эта ситуация заколдованного круга и была подлинной причиной конфликта

«верхов» со Столыпиным. В условиях самодержавного режима этот конфликт мог

выражать себя именно в тех формах, в которых происходило изничтожение

несостоявшегося Бисмарка. В доказательство можно сослаться на судьбу

Коковцова, сменившего Столыпина на посту главы правительства. В отличие от

своего предшественника, это был бюрократ старой школы, без всяких

ораторских и актерских претензий, твердо усвоивший науку «не высовываться».

И тем не менее его также очень скоро съели те же силы, что и Столыпина,

притом по тем же мотивам заигрывания с Думой и либералами, хотя новый

премьер и не пытался вести свою какую-то особую линию в духе Столыпина.

Но напрашивается возражение. Самая-то главная—аграрная реформа—детище

Столыпина—продолжалась, и, получи он просимые 20 лет покоя, она бы в корне

изменила ситуацию, стаи исходной базой всестороннего и быстрого прогресса.

Увы, и это не так. Допустим, что новый аграрный курс увенчался бы полным

успехом. Безусловно, это усилило бы социально-экономический и иной прогресс

в стране. Но он не был бы таким, какой нужен, чтобы выдержать все более

ужесточавшееся соперничество с великими державами за историческое

выживание, сохранение ранга и позиций великой державы.

Многие наши историки, зараженные вульгарным экономическим материализмом,

который они выдают за марксизм, считали и считают, что в случае успеха

столыпинская аграрная политика создала бы и стране чистого фермера, с одной

стороны, и чистого пролетария—с другой. На самом деле указ 9 ноября 1906

г,—закон 14 июня 1910 г. не создавали ни того, ни другого. Вместо фермера

рождался кулак с рутинным экономическим мышлением, азиатскими приемами

эксплуатации своих односельчан, с минимумом предпринимательской инициативы,

политическим консерватизмом и т. д., вместо чистого пролетария—батрак с

наделом со всеми вытекающими отсюда качествами и последствиями. Фермер—это

не просто хозяин своей земли, это гражданин с чувством собственного

достоинства, независимости и свободолюбия. Только такой человек мог стать

субъектом быстрого экономического прогресса. «Фермер», создаваемый

Столыпиным, был весьма далек не только от американского фермера, но и от

французского парцелльного крестьянина. А уж о батраке с наделом как

ускорителе прогресса тем более не приходится говорить.

В чем же причина такого феномена? Ответ один: в сохранении царского

режима и помещичьего землевладения. Что касается второго, то главное здесь

было даже не в количестве помещичьей земли, хотя это имело, конечно,

большое значение, а в самом факте существования помещичьего землевладения,

особенно латифундиального—гигантской раковой опухоли, которая

консервировала отсталость крестьянского хозяйства, сословную

неравноправность и обособленность крестьянства, его хозяйственную

безынициативность и т. д. и т. п. Без уничтожения помещичьего землевладения

как непременного предварительного условия действительно радикальной

аграрной реформы последняя не обеспечивала прогресс в нужном темпе и

качестве. Если бы все осуществилось по-столыпински, страна и впредь была бы

гораздо ближе к Турции, чем к Франции или Германии.

Как известно, после Октябрьской революции в силу разных причин

крестьянство не получило всей помещичьей земли. Да и та прибавка, которая

была получена, вскоре была съедена дроблением крестьянских хозяйств и

ростом сельского населения. Но именно в годы нэпа крестьянство стало

проявлять огромную хозяйственную активность, расцвел дух предприимчивости,

новаторства, большой размах получили разные формы кооперации и т. д. И

главная причина этого—ликвидация класса помещиков. К великому сожалению,

все эти многообещающие перспективы были уничтожены «годом великого

перелома» и последующим истреблением цвета крестьянства. С вершины

сегодняшнего исторического опыта теперь особенно хорошо видна главная,

коренная причин банкротства Столыпина. Органический порок его курса,

обрекавший его на неминуемый провал, состоял в том, что он хотел

осуществить свои реформы вне демократии и вопреки ей. Сперва, считал он,

надо обеспечить экономические условия, а потом уже осуществлять «свободы».

Отсюда—все эти формулы: «сперва гражданин, потом гражданственность»,

«сначала успокоение, потом реформы», «дайте мне 20 лет покоя...» и т. д. Но

даже его горячий поклонник П. Струве, от всей души желавший успеха своему

кумиру, понимал, что такая политика обречена. «Именно его (Столыпина.—А.

А.) аграрная политика...— писал он,—стоит в кричащем противоречии с его

остальной политикой. Он изменяет экономический «фундамент» страны, в то

время как вся остальная политика стремится сохранить в возможно большей

неприкосновенности политическую «надстройку» и лишь слегка украшает ее

фасад».

История повторяется. Как ни удивительно, подобная ошибка была совершена

значительно позже и совсем в иных исторических условиях. Экономическая

реформа 60-х годов провалилась у нас точно по той же причине: ее хотели

осуществить вне демократии и без демократии. Результат известен и вывод

очевиден: не повторить Столыпина.

Список литературы:

1. Петр Аркадьевич Столыпин. Полное собрание речей в Государственной

думе и Государственном совете. 1906-1911 гг. «Нам нужна великая

Россия…»

2. Аврех А.Я. П.А. Столыпин и судьбы реформ в России. М., 1991 г.

3. Зырянов П.Н. Столыпин без легенд. – в сб. «Историки отвечают на

вопросы». М., 1990 г. стр. 106-133

4. Россия на рубеже веков: исторические портреты. М., 1991 г. стр. 48-

78

5. Бок М.П. Воспоминания о моем отце П.А. Столыпине. М., 1992 г.

Страницы: 1, 2, 3, 4