оказанной государству и всему человечеству»[36] [убийство императора].

Сам барон считал императора человеком добрым и сердечным. О доброте души

Павла I говорят и другие современники. Княгиня Ливен пишет, что даже со

своими «ужасными склонностями» у императора были «ум и сердце в сущности

открытые и добрые»[37].

До сих пор я перечисляла только положительные стороны характера Павла I.

Дарья Христофоровна, как бы хорошо она не отзывалась об императоре, все же

дала повод усомниться в идеальности его характера. О каких ужасных

склонностях она говорила? В своей записке она отмечает, что Павел был

«подозрителен, резок и страшен до чудачества»[38]. «Пустейшие случаи

вырастали в его глазах в огромные заговоры, он гнал людей в отставку и

ссылал по произволу, – свидетельствует Д.Х. Ливен. – Достаточно было

императору где-нибудь на улице заприметить жилет [жилет у императора

вызывал ассоциации с французской революцией], и тотчас же его злосчастный

обладатель попадал на гауптвахту. Случалось туда попадать и дамам, если они

при встречах с Павлом не выскакивали достаточно стремительно из экипажа,

или не делали достаточно глубокого реверанса… Благодаря этому, улицы

Петербурга совершенно пустели в час обычной прогулки государя»[39].

О подозрительности императора говорят почти все современники. Но

некоторые из них ссылаются по большей части на сумасшествие Павла.

Например, граф Бенигсен, отмечая суеверность[40] Павла, опирается именно на

эту черту характера в своих доводах о безумии императора.

М.А. Фонвизин, племянник писателя Фонвизина Д.И., в какой-то мере

поддерживает заговор, подчеркивая при этом «прискорбие и негодование»

заговорщиков, с которым они смотрели на «безумное самовластие Павла»[41].

Что касается графа Ланжерона, то этот человек откровенно и без всяких

намеков говорит, что преступление заговорщиков нужно для избавления «от

безумия или от тирании, когда они опираются на деспотизм»[42].

Замечу, что княгиня Ливен об этом факте говорит следующее: «Утверждалось

не раз, будто Павел с детства обнаруживал явные признаки умственной

аберрации, но доказать, чтобы он действительно страдал таким недугом,

трудно»[43].

Итак, Павел вспыльчив, ревнив к власти, подозрителен и эмоционален. Легко

ли такому человеку управлять государством? Легко ли государству и его

народу, когда власть находится в руках человека, управляемого его эмоциями,

а не определенными логическими законами?

2.2

«Схвативши твердою рукою бразды правления, Павел исходил из правильной

точки зрения; но найти должную меру трудно везде, всего труднее на

престоле. Его благородное сердце всегда боролось с проникнувшею в его ум

недоверчивостью. Это было причиною тех противоречащих действий…»[44], –

повествует о правлении императора Август Коцебу.

Еще в предыдущей главе говорилось о справедливости императора. Из чувства

справедливости исходило стремление к твердой дисциплине в стране и ее

армии. «Теперь уже нельзя быть сенатором и никогда не посещать сенат, или

только изредка заглядывать туда, да и то на самое короткое время; нельзя

быть генералом, а заниматься только откупами и поставщичеством»[45], –

свидетельствует Суворов.

Адам Чарторыйский упоминал о том, что вельможи при Павле I редко

позволяли себе злоупотребления. Современник Де-Санглен в своих записках

говорит, что во время царствования Павла «различие сословий ничтожно»[46].

Саблуков сообщает нам о «гатчинской дисциплине»[47], введенной

императором в армии с первых дней его правления. Помещик А.Т. Болотов

писал, что «государь имел склонность к военной экзерциции и дисциплине… По

вступлении на престол… он начал, с самого первого уже дня, преображать и

переделывать все и вся…»[48].

Но, видимо, дисциплина – это единственное, в чем современники видели

пользу Павловских преобразований. Журналист Н.И. Греч очень иронично пишет

о цензуре, введенной при Павле I: «Так, например, предписано было не

употреблять некоторых слов, например, говорить и писать «государство»

вместо «отечество», «мещанин» вместо «гражданин», «исключить» вместо

«выключить» …Можно вообразить какова была цензура!»[49].

Намного резче отзывается о Павле как о государственном деятеле

Чарторыйский. По его словам, «император вел государство к неминуемой гибели

и разложению, внеся полную дезорганизацию в правительственную машину»[50].

Фонвизин поясняет нам, что значит «дезорганизация» в поступках Павла, таким

образом: «Павел, сперва враг французской революции… вдруг совершенно

изменяет свою политическую систему и не только мириться с первым консулом

Французской республики…, но и становится восторженным почитателем Наполеона

Бонапарте и угрожает войною Англии. Разрыв с ней наносил неизъяснимый вред

нашей заграничной торговле…»[51]. «Многим современникам императора Павла

его иностранная политика казалась такой же странной и непредсказуемо

алогичной, как и его обращение с подданными… Отчасти они были правы, ибо

смотрели на дело со своей точки зрения, несовместимой с точкой зрения

императора. Логично, например, что разрыв отношений с Англией был сильным

опустошением для иных, получавших от английского правительства субсидии за

помощь в организации некоторых торговых дел…»[52], – свидетельствует

Саблуков.

Но, как известно, ни один государь не желает зла своему государству. И

этому поступку тоже есть объяснение. Профессор Буцинский, который явно был

в восторге от Павла I и не желал замечать в этом монархе каких-либо

недостатков, говорит: «Павел, вступив на престол и желая доставить своим

подданным мир, отказался от участия в коалиции [против Франции], и движение

русских войск было остановлено… Россия, будучи в беспрерывной войне с 1756

года, есть потому единственная страна, которая находилась 40 лет в

несчастном положении истощать свое народонаселение»[53]. Я позволю себе не

согласится с этим мнением, так как в таком случае Россия все-таки грозила

Англии войной. Вполне возможно, что Павел видел в Наполеоне нового

правителя, способного остановить французскую революцию более мирным путем,

нежели в антифранцузской коалиции.

Тем не менее, Павла обвинили в нелогичности.

«Несомненно, Россия страдала под управлением такого человека, душевное

равновесие которого было весьма сомнительно… – повествует Адам

Чарторыйский, – Он царствовал порывами, минутными вспышками, не заботясь о

последствиях своих распоряжений; как человек, не дающий себе труда взвесить

все обстоятельства дела, который приказывает и требует только немедленного

исполнения своей воли…»[54]

Барон Гейкинг говорил, что именно такое «неподдающееся объяснению

поведение императора»[55] во внешней политике и довело общество до

заговора.

2.3

«Мысль извести Павла каким бы то ни было образом сделалась общею»[56], –

говорит Фонвизин. Адам Чарторыйский же говорит, что заговор был делом людей

высших сословий. «Чем выше было положение лица, тем более подвергалось оно

опасности вызвать гнев государя»[57], – писал Чарторыйский.

Княгиня Ливен сообщает нам, что «граф Пален доверил мужу свои опасения

насчет того, что император, по-видимому, собирается заключить императрицу,

свою супругу, в монастырь, а обоих старших сыновей – в крепость…». Об этом

пишет и Ланжерон, добавив, что этот слух распространил в Европе Пален, и

слух этот является «страшнейшей клеветой»[58]. Графиня Головина по этому

поводу говорит следующее: «Распространяли ли заговорщики такие клеветы

нарочно, с целью вербования единомышленников, или действительно такие

нелепости пробегали в голове императора? Как бы то ни было, россказни эти

распространялись, повторялись, и им верили»[59].

«…Даже накануне смерти Павел казался очень расположенным к жене и детям,

а известно, что его характер никогда не позволил бы ему скрывать свои

намерения»[60], – свидетельствует Кутузов.

Итак, заговорщики пустили сплетни по стране и Европе. Более того, в

Европе нашлись участники заговора.

В письме графа Растопчина Кочубею есть следующее подозрение:

«Составилось общество интриганов… во главе Палена, которые желают прежде

всего разделить между собой мои должности… и имеют ввиду остаться в

огромных барышах, устроив английские дела»[61]. Из этого письма видно, что

Растопчин знал, что в Петербурге под влиянием англичан разрабатывается план

заговора, целью которого было избавление Англии от грозившей ей опасности.

Саблуков так же отмечал, что «катастрофа, закончившаяся смертью Павла,

была делом рук Англии и английского золота»[62].

Участником заговора был и сын Павла, Александр I. Граф Ланжерон сообщает,

что «Александр был поставлен между необходимостью свергнуть с престола

своего отца и уверенностью, что отец его вскоре довел бы до гибели свою

империю…»[63] Правда, отмечают современники, он не знал, к каким

последствиям приведет этот заговор. Адам Чарторыйский писал, что «Великий

Князь был так далек от мысли о смерти отца, что не допускал даже мысли об

этом»[64].

Фонвизин говорил, что в целом государстве весть о смерти императора была

принята с восторгом. Но тут же делает оговорку: «Этот восторг изъявило

однако одно дворянство, прочие сословия приняли эту весть довольно

равнодушно»[65]. Но не все были восторженны и равнодушны. Ланжерон

признался, что он проливал слезы «на могиле своего благодетеля»[66].

Однако по мнению Бенигсена, «трудно составить себе понятие о том

впечатлении и о той радости, какие овладели умами всего населения

столицы»[67]. Я снова посмею подвергнуть сомнению слова этого человека,

т.к. выше он говорил, что смерть императора вызвали радость и в душах

солдат[68]. Это просто наглая ложь, если учитывать то, что почти все

современники императора единогласно говорили о том, как солдаты любили

Павла.

Думаю, что самыми уместным завершением этой части моей работы будут слова

Е. И. Нелидовой: «Ах, несчастный монарх был менее виноват, чем окружающие

его»[69].

III. Заключение

Проанализировав все источники, можно сказать, что Павел I был человеком

умным, образованным и воспитанным. В нем так же отмечали доброту и чувство

справедливости. Но беда его заключалась в его вспыльчивом и подозрительном

характере. Впрочем, если учесть обстоятельства его смерти, то его

подозрительность не была рождена на пустом месте.

В порыве гнева Павел был похож на безумного тирана. Деспотизм и тирания в

его правлении виделись многим людям его эпохи. Его реформы и преобразования

характеризовались спонтанностью, порывами эмоций и чувств. В глазах многих

современников его правление было продиктовано его прихотями и капризами в

попытках придавить высшие сословия общества, и поэтому заговор осуществлен

был представителями этого сословия; не думаю, что в нем принимали участие

недворяне.

Своей государственной деятельностью Павел вызвал ненависть дворянства.

Как отмечал Саблуков, многие современники не понимали Павла, так как

исходили из разных точек зрения с императором. Более того, радикально

изменив курс внешней политики, он обернул против себя не только дворянство,

но и Англию, которая также была соучастницей заговора. Заговор против

императора поддержали не только высшие классы российского общества, но и

политические деятели антифранцузской коалиции.

Следствием этой ненависти стал последний дворцовый переворот в ночь с 11-

12 марта 1801 года, который лишил жизни последнего монарха XVIII века.

Смерть императора была неизбежной при таких обстоятельствах; обернув против

себя полстраны и Европу, он сам почувствовал, что смерть приближается.

Граф Пален в своих воспоминаниях рассказывает нам, как он ложно поклялся

Александру в том, что Павел I будет свергнут с престола мирным путем. И

тут же (видимо, в свое оправдание) отмечает, что ложная клятва – это самое

малое, что он сделал для своего отечества, а цареубийство – это

единственный способ избавится от ненавистного монарха[70].

IV.Библиография:

Источники:

1. Греч Н.И. Записки о моей жизни. Ленинград, 1930.

2. Жизнь и приключения Болотова А.Т., описанные самим им для своих

потомков. Москва, 1986.

3. Мемуары графини Головиной, урожденной графини Голицыной. Москва,

1911.

4. Отзывы о Павле I его современников. Буцинский П.Н. Харьков, 1901.

5. Российский архив: История Отечества в свидетельствах и документах

XVIII-XX вв. Москва, 1991.

6. Цареубийство 11 марта 1801 года. Санкт-Петербург, 1907.

Историография:

1. Андреев В.В. Представители власти в России после Петра I. Петербург,

1870

2. Валишевский К. Роман императрицы: Екатерина II. Москва, 1990.

3. Жухрай В.М. Несколько трудных страниц из жизни Российских

императоров. Москва, 1998.

4. История России от Дворцовых переворотом до эпохи Великих реформ. Под

ред. Аксеновой, Москва, 1999.

5. Каменский А.Б. От Петра I до Павла I. Реформы в России XVIII в. Опыт

целостного анализа. Москва, 2001.

6. Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и

гражданском отношениях. Москва, 1991.

7. Ключевский В.О. Сочинения: в 9 т. – Т. 5 Курс русской истории. Ч. 5.

Москва, 1989.

8. Оболенский Г.Л. Павел I: Исторический роман. Москва, 1990.

9. Романовы. Династия в романах: Павел I. Москва, 2003.

10. Российские государи. Павел I. По изданию 1987 г., Лондон

11. Русские портреты XVIII и XIX веков. Издание Великого Князя Николая

Михайловича Романова. Отв. ред. С. Никитин. Москва, 2000.

12. Тальберг Н.Д. Русская быль: Очерки истории Императорской России.

Москва, 2001.

13. Шильдер Н.К. Император Павел I: Историко-биографический очерк.

Москва 1996.

14. Шумигорский Е.С. Император Павел I. Санкт-Петербург, 1907.

15. Эйдельман Н.Я. Грань веков: Политическая борьба в России. Конец

XVIII – начало XIX ст., Санкт-Петербург, 1992.

-----------------------

[1]Русские портреты XVIII и XIX веков. Издание Великого Князя Николая

Михайловича Романова. Отв. ред. С.

Никитин, М., 2000, с. 143-144

[2] Там же, с. 144

[3] Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и

гражданском отношениях. М., 1991, с. 44-45

[4] Жухрай В.М. Несколько трудных страниц из жизни Российских императоров.

М., 1998, с. 103

[5] Эйдельман Н.Я. Грань веков: Политическая борьба в России. Конец XVIII –

начало XIX ст., СПб, 1992, с. 373

[6] Валишевский К. Роман императрицы: Екатерина II. М., 1990, с. 524

[7] Шумигорский Е.С. Император Павел I. СПб, 1907, с. 194

[8] Ключевский В.О. Сочинения: в 9 т. – Т. 5 Курс русской истории. Ч. 5.

М., 1989, с. 173

[9] Романовы. Династия в романах: Павел I. М., 2003, с. 663

[10] Отзывы о Павле I его современников. Буцинский П.Н, 1901, Харьков, с. 3

[11] Там же, с. 4

[12] Цареубийство 11 марта 1801 года. СПб, 1907, с. 277

[13] Там же, с. 278

[14] Отзывы о Павле I его современников. Буцинский П.Н., Харьков, 1901, с.

5

[15] История России от Дворцовых переворотом до эпохи Великих реформ. М.,

1999, с. 235

[16] Цареубийство 11 марта 1801 года. СПб, 1907, с. 178

[17] Отзывы о Павле I его современников. Буцинский П.Н, 1901, Харьков, с.

11

[18] Там же, с. 11

[19] Там же, с. 7

[20] Там же, с. 10

[21] Там же, с. 10

[22] Цареубийство 11 марта 1801 года. СПб, 1907 г., с. 178

[23] Там же, с. 178

[24] Там же, с. 151

[25] Там же, с. 12

[26] Российский архив: История Отечества в свидетельствах и документах

XVIII-XX вв. М., 1991, с. 18

[27] Там же, с. 19

[28] Цареубийство 11 марта 1801 года. СПб, 1907, с. 299

[29] Там же, с. 219

[30] Там же, с. 179

[31] Там же, с. 275

[32] Шильдер Н.К. Император Павел I: Историко-биографический очерк. М ,

1996, с. 533

[33] Цареубийство 11 марта 1801 года. СПб, 1907, с. 115

[34] Там же, с. 114

[35] Там же, с. 134

[36] Там же, с. 258

[37] Там же, с. 179

[38] Там же, с. 179

[39] Там же, с. 179-180

[40] Там же, с. 114

[41] Там же, с. 158

[42] Там же, с. 150.

[43] Там же, с. 179

[44] Там же, с. 280

[45] Отзывы о Павле I его современников. Буцинский П.Н. Харьков, 1901, с.

15

[46] Там же, с. 16

[47] Цареубийство 11 марта 1801 года. СПб, 1907, с. 28

[48] Жизнь и приключения Болотова А.Т., описанные самим им для своих

потомков. М., 1986, с. 176-177

[49] Греч Н.И. Записки о моей жизни. Ленинград, 1930, с. 151

[50] Цареубийство 11 марта 1801 года. СПб, 1907, с. 218

[51] Там же, с. 159

[52] Там же, с. 69

[53] Отзывы о Павле I его современников. Буцинский П.Н. Харьков, 1901, с.

26

[54] Цареубийство 11 марта 1801 года. СПб, 1907, с. 219

[55] Там же, с. 245

[56] Там же, с. 159

[57] Там же, с. 229

[58] Там же, с. 150-151

[59] Мемуары графини Головиной, урожденной графини Голицыной. М., 1911, с.

252

[60] Цареубийство 11 марта 1801 года. СПб, 1907, с. 151

[61] Отзывы о Павле I его современников. Буцинский П.Н., Харьков, 1901, с.

40

[62] Цареубийство 11 марта 1801 года. СПб, 1907, с. 95

[63] Там же, с. 132

[64] Там же, с. 231

[65] Там же, с. 169

[66] Там же, с. 153

[67] Там же, с .121

[68] Там же, с. 121

[69] Там же, с. 259

[70] Цареубийство 11 марта 1801 года. СПб, 1907, с. 256-257

Страницы: 1, 2