!5 апреля 2000 года
Москва. Россия.
Из истории Российского предпринимательства.
Предприниматели
Прохоровы
Работу подготовил : Кириллов Виталий Александрович
Учащийся школы 1259
9 “б” класса
[pic]
Истинная история Российского предпринимательства, до недавнего времени
не известная нам, чрезвычайно интересна и поучительна. Мудрая древняя
пословица утверждает: “ Все новое- это хорошо забытое старое”. Следуя этой
заповеди, я бы хотел обратиться истории династии Прохоровых, основателей и
владельцев Трехгорной Мануфактуры- крупного промышленного предприятия
России конца XIX- начала XX века.
I . История мануфактуры за время с 1799 по 1812г. и ее основатели.
Фабрика Прохорова и Резанова, впоследствии Товарищество
Прохоровской Трехгорной Мануфактуры, основана была в июле 1799 года
Василием Ивановичем Прохоровым и Федором Ивановичем Резановым .
Основатели фабрики, как и большинство позднейшего московского
купечества, вышли из крестьянской среды.
Отец Василия Ивановича принадлежал к монастырским крестьянам
Троице-Сергиевой лавры, в которой он занимал должность штатного
служителя. Ему нередко приходилось с митрополитом бывать в Москве, и
здесь, как человек предприимчивый он пробовал торговать кустарными
изделиями Троице Сергиевого посада.
В 1764 году, когда у монастырей были отобраны вотчины, он
освободился от крепостной зависимости, и вскоре же с семьей переехал в
Москву на постоянное жительство и приписался к мещанам Дмитровской
слободы.
Чем в первое время в Москве занимался Иван Прохорович -
неизвестно, но, вероятно, что никакого прибыльного и надежного
обоснованного дела он не имел, что и заставило его сына своего,
Василия Ивановича, определить приказчиком к одному старообрядцу,
занимавшемуся пивоварением. Таким образом, Василий Иванович Прохоров
начал самостоятельную жизнь.
Семье Прохоровых пивоваренное производство не нравилось, как
противоречащее их мировоззрению, поэтому Василий
Василий Иванович Прохоров
1755-1815
Иванович искал все время случая переменить его на какое-либо другое
занятие. Да и Екатерина Никифоровна[1] нередко с грустью говорила: Не
могу я молиться об успехе твоего дела, не могу желать, чтобы больше
пил народ и через то разорялся”.
Случай этот представился. Василий
Иванович знакомится с будущим вторым
основателем фирмы- Резановым, а
впоследствии и родниться, выдав за
него одну из своих родственниц. Федор
Иванович Резанов был сын пахотного
солдата Стрелецкой слободы города
Зарайска Рязанской губернии. Он рано
лишился отца, и чтобы подержать
существование престарелой матери и свое
, отправился в Москву. После немалых скитаний энергичный и
предприимчивый юноша попадает на одну из ситценабивных фабрик. Здесь
приходится исполнять ему множество трудных, нередко непосильных работ.
Как человек даровитый, Резанов выучился грамоте, в совершенстве
знакомится с ситценабивным производством и начинает подумывать о
выходе из своего зависимого положения. Но трудно было подняться- у
него не было ни средств, ни промышленных связей. Прохоров в то время
занимал видное общественное положение. Благодаря капиталу Прохорова и
его связям в промышленной среде, Резанов нашел возможным применить
свои знания к делу, а Прохоров, благодаря знаниям Резанова, вложил
деньги в производство, которое ему нравилось.
В июле 1799 года они заключили словесный договор на устройство в
Москве ситценабивной фабрики. Договор заключался в том, что они дали
друг другу слово работать вместе пять лет и девять частей прибыли
делить пополам, а десятую часть Резанову за его знания и умения.
Свою мануфактурно-промышленную деятельность Прохоров и Резанов
начали в наемных помещениях, это были фабричные помещения во владения
князей Хованских, находившихся за речкой Пресней. Ровный скат на южную
сторону, близость Москвы-реки, пруд с чистой водой- благоприятствовали
устройству ситценабивной фабрики.
Ситценабивное дело было новым не только в Москве, но и во всей
России. Набрать и научить штат мастеровых рабочих было нелегким делом.
В то время, когда в Западной Европе с лихорадочной быстротой
развивалась хлопчатобумажная промышленность, дающая более дешевый и
наиболее удобный в обработке продукт, у нас говорили, что льна нам не
извести. Очевидно, и взгляды правящих сфер на хлопчатобумажное
производство были одинаковы со взглядами помещиков, производивших лен,
тем не менее хлопчатобумажная пряжа и бумажные ткани проникали в
Россию. Они, несомненно, были известны у нас и раньше, чем в Западной
Европе: мы их получали с Востока уже в XV и XVI столетиях. Как
пряжа, так и ткани приходили к нам из Азии частью суровыми, частью
окрашенные в ярко-пунцовый цвет, кумач.
До 1764 года в России, кроме татарских фабрик, была одна только
фабрика Чемберса и Козенс близ Петрограда. На развитие ситценабивного
дела в России эта фабрика не имела почти никакого влияния; зато
фабрика Лимана, открытая в 1764 году, с разрешения Сената, занимает
видное место в этом отношении.
Другое дело, предприимчивые крестьяне села Иванова, издавна
занимавшиеся торговлей и набоечным производством. У них в Иванове
искони существовали набоечные фабрики по холсту и процветало резное
дело.
Тем не менее дело развивалось очень медленно; так, в 1792 году в
Петрограде, Москве и Иванове было всего 8 ситценабивных фабрик,
производивших в год 55 тысяч штук ситца.
Прохорову и Резанову открыть фабрику в то время было нелегко:
почти невозможно было найти специально знающих это дело рабочих.
Пришлось нанимать людей, ничего общего с ситценабивным делом не
имеющих, и самолично, главным образом Резанову учить их всем
специальностям.
Убедившись в прибыльности и прочной постановке нового дела,
Василий Иванович привел в исполнение давно задуманное: ликвидировал
дела пивоваренного завода и в 1803 году переехал с семьей на Пресню.
Разногласия между компаньонами, возникавшие в первое пятилетие,
имели место и в период времени с 1804 по 1812 год. Прямым
доказательством того, что компаньоны рано или поздно должны будут
разойтись, служило основание Резановым независимо от Прохорова
бумагопрядильной фабрики. В 1812 году раздел произошел бы. Но
вступление французов в Москву изменило все расчеты компаньонов.
Василий Иванович со старшим сыном остался в Москве для охраны от
грабежа и пожара фабрики и всего имущества.
На том месте, где В. И. Прохоров спасался во время французского
нашествия, он заложил камень в честь чудотворного спасения.
Фабрика Прохорова и Резанова при нашествии французов пострадала
менее, чем другие московские фабрики. Кроме самоотверженной
заботливости самого хозяина о сохранности имущества, в этом сыграло
большую роль еще то обстоятельство, что фабрика была расположена в
западной окраине Москвы, через которую вступили французы в Москву и
расположились до начала пожаров.
По выходе французов из Москвы компаньоны приступили к разделу
имущества. Много споров вызвали земельные владения, находящиеся у
Москвы-реки: ни тот ни другой ни хотел от них отказываться. Поэтому
они решили владеть этой землей совместно, но с тем условием, чтобы
Прохоров мог застраивать ту часть ее, которая расположена вверх по
течению реки, а Резанов- вниз. Окончательный же раздел фабрики был
совершен только к 1820 году.
История фабрики за время управления Тимофея Васильевича Прохорова.
( 1813-1833г.)
По оставлении французами Москвы, Ф. И. Резанов возвратился на
Пресню, быстро учел выгодность положения своего производства, и потому
усиленно принялся возобновлять уцелевшие от пожара фабричные здания и
оборудовать мастерские. Чтобы скорее пустить в ход фабрику, он не стал
дожидаться полного раздела с Василием Ивановичем Прохоровым, а пустил
в оборот деньги, удачно вырученные им от продажи ситцев и платков в
1812 году.
Дела же Василия Ивановича были накануне полного упадка. Он
совершенно не был знаком с технической стороной ситценабивного
производства, при том был уже в преклонных летах и жаловался на слабое
здоровье, так что сам не мог вести предприятие. Старший сын его, Иван
Васильевич, хотя и был в годах и в силе, но специальностью своей имел
другое занятие. Поэтому устройство, ведение всех дел фабрики было
возложено на второго сына Василия Ивановича, почти ребенка,
шестнадцатилетнего Тимофея Васильевича. В бытность свою учеником в
лаборатории, Тимофей Васильевич ознакомился с “секретами” составления
красок и вообще выказывал выдающиеся способности, и к тому же имел
некоторый опыт в ведении ситценабивного дела.
Возвратившись в Москву, Тимофей Васильевич нашел дела фабрики
отца в страшно расстроенном виде. Пожар Москвы оставил свои следы и на
принадлежащих Прохорову зданиях: их пришлось ремонтировать. Наличного
капитала кое-как хватило только на приведение в порядок зданий,
набойщицких столов, лабораторий и красильни. Успешно решив вопросы с
кредиторами, Тимофей Васильевич с первого же раза выделяется изделиями
своей фабрики из ряда других, превосходя их как чистотою отделки, так
и красотою и оригинальностью рисунка. Начали поступать заказы, число
которых быстро увеличилось.
Тимофей Васильевич Прохоров
1797-1854г
Попутно с этим расширялась и фабрика.
Успеху способствовало и то, что в Москве
Прохоровым совсем не было
конкуренции: все ситценабивные фабрики
после нашествия французов находились в
полном разрушении. Центром этой
промышленности стал Иваново-Вознесенск.
В это время за счет Москвы мелкие
кустари Иванова делались крупными
фабрикантами, а Тимофей Васильевич через
какие-нибудь два года увеличил свое производство в десять раз.
После смерти отца в 1815 году, Тимофей Васильевич становится
полным руководителем предприятия при деятельном участии своих братьев.
Тем временем российское правительство в 1819 году сделала
попытку перейти к свободной торговле и издало новый тариф на пошлину.
По этому тарифу освобождался от пошлины только хлопок-сырец. На
остальные же товары была наложена незначительная пошлина. Таким путем
предполагалось дать более сильный толчок развитию отечественной
промышленности, вяло двигавшейся по пути прогресса. Но результат
получился обратным. Разрешение беспрепятственного ввоза в Россию
хлопчатобумажных изделий вызвало небывалое насыщение на наших
рынках. Механическая Европа задавила ручную Россию. Число заказов на
всех фабриках значительно сократилось, в коммерческом мире произошла
масса неплатежей и банкротств.
Для Прохоровых наступил критический момент. Тимофей Васильевич при
всей своей изворотливости не знал, что предпринять. Он решил все
отдать, только бы расплатиться честно. В эту тяжелую минуту его
выручил тот авторитет, которым он пользовался в обществе благодаря
своей честности и трудолюбию. Кредиторы не захотели довести его до
полного разорения и отсрочили платежи на неопределенное время. Не имея
возможности бороться с надвинувшейся конкуренцией в ситценабивном
производстве, братья Прохоровы сосредоточили главным образом свое
внимание и энергию на развитии ткацкого дела. Вскоре условия на рынке
изменились в пользу ситценабивных фабрик. В целях урегулирования ввоза
и вывоза и для поднятия нашей промышленности, правительство в 1822
году снова воспретило ввоз бумажных набивных тканей в страну, а на
белые наложило пошлину от 60% до 100% их стоимости. Ввоз в Россию
хлопка и пряжи значительно увеличился.
До начала двадцатых годов Прохоровы свои товары сбывали в Москве и
отчасти в Скопине и Зарайске. С ростом производства и с появлением
конкурентов в столице нужно было позаботиться о приобретении новых
рынков для своих товаров вне Москвы. Для этого они едут на ярмарки в
Украину, заводят там торговые связи и в результате блестяще ведут свою
торговлю. Считаю интересным отметить весьма любопытный факт вывоза
товаров на Лейпцигскую ярмарку.
Хлопчатобумажная промышленность двинулась вперед. Технические
познания и энергия иностранцев, безусловно, содействовало подъему
русской промышленности. На фабрики начинают проникать новые способы
обработки, начинается выписка из-за границы усовершенствованных машин
и образцов модных товаров. Число ситценабивных фабрик в Москве с 1822
-1829 год выросло с 28 до 100.
В семье Прохоровых к тому времени подросло еще два надежных
помощника, братья Тимофея Васильевича, Яков и Константин Васильевичи.
Они оба были специалистами в области своего производства и много
помогали брату.
Развитие ткацкого производства требовало постройки все новых и
новых корпусов. На это требовалась затрата значительного капитала,
которым братья не располагали. Пришлось прибегнуть к аренде фабричных
зданий. В 1821-31 годах Прохоровы арендуют ткацкую фабрику у Недоброго
в Серпухове и устраивают там 140-150 станов[2]. Кроме того у них в то
же время была в аренде земля у Крестцовой заставы. По обороту товара и
по числу занятых людей ткацкое дело в тридцатых годах у Прохоровых
было даже больше , чем ситценабивное.
В начале своей промышленной деятельности умный юноша ясно видел,
что русскому рабочему при врожденной его сметливости не достает общего
развития для усвоения технических знаний; он понимал, что без
образования рабочей массы не может развиваться наша промышленность.
Для этого в 1816 году он основывает при своей фабрике ремесленную
школу для детей.
Учебно-воспитательное дело в школе было организовано просто и
практично: дети часть дня обучались в фабричных мастерских различным
мастерствам и производствам и часть дня проводили в школе. В течение
второго и третьего десятилетия в школе обучались до тридцати мальчиков-
детей рабочих и бедных жителей Москвы, которые принимались по
контракту на четыре- пять лет. В 1830 году во время холеры, в Москве
осталась масса осиротевших детей, обреченных на полную гибель.
Прохоровы, чтобы хотя некоторой части их облегчить участь и обеспечить
будущее, набрали в свою школу до ста человек обоего пола. Устроив так
школу, Тимофей Васильевич получил от нее блестящий результат. Жизнь
вполне оправдала его ожидания.
За всякого рода усовершенствованиями, нововведениями в ткацком,
красильном, ситценабивном и особенно в платочном деле как в России,
так и заграницей Прохоровы следили очень внимательно. Все, что
появлялось в этой отрасли промышленности нового, немедленно заводилось
ими на своей фабрике. На это они не жалели ни средств, ни труда.
Благодаря этому по прочности и яркости красок, по изяществу и
разнообразию рисунков на набивном товаре Прохоровская фабрика
принадлежала к числу первоклассных.
В конце двадцатых годов Прохоровы красили шерстяную пряжу для
бахромы; в распоряжении красильщика для этой цели были медный куб и
медные коробки. Значившиеся в это время в продаже набитые шерстяные
платки и шали, по-видимому, набивались и красились не у себя, а на
соседней фабрике Резанова или Шаловца.
Успеху Прохоровской фабрике способствовали главным образом
новизна и оригинальность рисунков. Рисунок в те времена не покупался
еще за границей, а был продуктом творчества русских рисовальщиков того
времени, творчества, воспитанного на орнаментах бухарского,
персидского и византийского искусства, реже английского и
французского.
Рисунки Прохоровской фабрики восточного типа, в особенности
саксонских товаров, имели большой успех. Удивительным творцом в этом
деле на фабрике был Тарас Егорович Марыгин, питомец Прохоровской
ремесленной школы. Художественно- промышленная деятельность этого
самородка-художника, придавшего своеобразный и интересный облик
товарам Прохоровской мануфактуры на целое столетие, продолжалось более
пятидесяти лет.
В сороковых годах Тимофею Васильевичу пришлось пережить тяжелое
время. Начало быстро развиваться машинное производство ситцев при
посредстве печатных цилиндровых машин и перротин[3]. Ручной способ
производства ситцев и платков стал падать вследствие значительного
понижения цен. Чтобы завести машины, требовались большие свободные
деньги, а у Тимофея Васильевича весь наличный капитал был в обороте. В
ткацком деле также появился опасный конкурент в лице кустаря-
“мастерка”. Почти вся бумажная пряжа в то время шла к нам из Англии;
начавшийся там в сороковых годах большой промышленный кризис вызвал
падение цен на пряжу, вследствие чего она стала доступна широким
народным массам. Русские рынки быстро стали наводняться дешевой
пряжей, а скупщики- купцы открыли кредит предприимчивым ткачам из
крестьян, и кустарное ткацкое производство широко разлилось по всему
промышленному району.
Тимофей Васильевич напрягал все усилия на то, чтобы не дать
забить себя конкурентам. По своим воззрениям и складу ума Тимофей
Васильевич Прохоров является столь крупной личностью, что его
биография, написанная О. И. Благовещенским, помещалась в школьных
хрестоматиях. Для исполнения того, что было задумано Тимофеем
Васильевичем, не хватило бы ни его жизни, ни сил, ни средств, но уже и
потому, что им было сделано, он может считаться одним из замечательных
Страницы: 1, 2
