многие десятилетия существовавший закон, по которому отпущенных на волю

следовало непременно вновь закрепостить. Теперь их было велено записывать в

купечество или в мещанство. Так фактически впервые была декларирована сама

возможность освобождения от крепостных пут, и в России появилась категория

свободных граждан. Не случайно на это екатерининское постановление ссылался

впоследствии Александр I в своём указе о вольных хлебопашцах 1803года.

Свободными объявлялись и питомцы воспитательных домов, а в случае

брака – их супруг или супруга. Запрещено было обращать в крепостную

зависимость церковников, пленных и незаконнорожденных. Иначе говоря, сфера

крепостничества сужалась, ограничивалось его распространение на новые

категории населения. Так же я хотел бы коснуться такого документа, как

Дворянская грамота, где вопрос о владении крепостными обойден стороной.

Лишь одна статья грамоты, да и то появившиеся в ней, по-видимому, на

последнем этапе работы над документом, подтверждала право дворян владеть

деревнями. Многих историков эта статья ввела в заблуждение, ведь понятно,

что деревня – это не только избы, но и живущие в них крестьяне. Однако

законодательная практика того времени рассматривала деревни и крестьян как

два самостоятельных субъекта владения.

Характерна следующая запись в бумагах императрицы, позднее воплощенная

в одном из указов: «Всякий помещик знает свою отмеженную границу – земля,

лес и всё угодье его. Мужик его же и все, что сей нажил и выработал, его же

».

Не смотря на то, что многие проекты Екатерина не смогла воплотить в

жизнь, т.к. они не нашли широкой общественной поддержки, тем не менее она

создала предпосылки для дальнейшего реформирования отношений между

землевладельцами и крестьянами, что и произошло при Александре I.

Административная реформа.

Учреждения для управления губерний.

Екатерина не питала иллюзий по поводу исполнения изданных ею

законопроектов. Она решила укрепить «властную вертикаль». Это её желание в

совокупности с давно назревшими проблемами в управлении породило главное

событие 1775 года появление на свет одного из важнейших законодательных

актов Екатерины II — «Учреждения для управления губерний». Само знакомство

с этим обширным документом объемом более полутораста печатных страниц

убеждает, что готовя его, императрица проделала поистине гигантский труд.

Об этом свидетельствуют и многочисленные черновики, сохранившиеся в ее

архиве. Как единодушно утверждают историки русского права, «Учреждения»

были новым словом в законодательной практике России: документ отличался

простым и ясным языком, без сложных иностранных терминов и при этом

детальной разработкой норм государственного, административного,

финансового, семейного и других отраслей права. Созданная по губернской

реформе 1775 года система местного управления просуществовала до реформ

1860-х годов, а введенное ею административно-территориальное деление —

вплоть до Октябрьской революции.

За основу деления страны на губернии Екатерина взяла территории с

населением в 300—400 тысяч человек, причем никакие национальные,

исторические или экономические особенности во внимание не принимались. Зато

так было гораздо удобнее осуществлять управление страной из центра.

Исполнительную власть в губернии возглавлял губернатор или генерал-

губернатор, при котором создавалось губернское правление. Губернии

членились на уезды с населением в 20— 30 тысяч человек. Власть в уезде

возглавлял городничий. Для управления городами учреждался губернский

магистрат, а в самих городах — городовые магистраты.

Губернская реформа 1775 года стала важным этапом по окончательному

превращению России в унитарное государство путем введения единообразной

системы управления на всей территории империи. Новые земли, которые

впоследствии присоединялись к империи, сразу же получали органы управления

в соответствии с «Учреждениями». И хотя позднее, при Павле I и Александре I

некоторые национальные окраины вновь обрели отдельные традиционные

институты власти, характер государства в целом это изменить уже не могло.

Важность же унификации управления состояла прежде всего в том, что

громоздкая конструкция, которую представляла собой многонациональная,

обширная по территории, с разнообразными климатическими, экономическими и

культурными условиями Российская империя, становилась необычайно

устойчивой.

Введение «Учреждений» означало и судебную реформу. Еще Петр I

попытался создать самостоятельную судебную власть, то есть судебные

учреждения, отделенные от органов исполнительной власти. Однако после его

смерти содержание самостоятельных судов показалось новым правителям затеей

слишком дорогой, и право суда возвратили местным администраторам.

Перечисляя «болячки» страны, обнаруженные в первые годы своего правления,

Екатерина отмечала и то, что «та же места, коя решит дело, оная и

исполняет». Хорошо знакомая с идеей Монтескье о разделении властей,

императрица установила новую систему судебных органов. Правда, не до конца

независимых: губернатору вменялось в обязанность бороться с судебной

волокитой.

Как уже ясно из вышесказанного, «Учреждения» 1775 года были

многоцелевым и многоаспектным документом. Коснулись они и еще одного

важного для того времени вопроса. Уже в Уложенной комиссии дворяне

выступали с требованием передать в их руки управление на местах, и теперь

императрица решила пойти им навстречу. Согласно «Учреждениям», целый ряд

должностей местной администрации — заседатели судов разных ступеней, в том

числе совестного, уездные судьи, земские капитан-исправники и др. —

замещались выборными из местных дворян. Казалось, что таким образом дворяне

станут, с одной стороны, хозяевами в своих губерниях, а с другой — вышедшие

после 1762 года в отставку помещики смогут получать дополнительные средства

к существованию, почти не выезжая из своих имений. Но Екатерина не забывала

и об интересах страны. Фактически так удавалось вернуть дворян на

государственную службу и заполнить многочисленные административные

должности, которые в ином случае рисковали остаться вакантными. При этом

дворянская сословная организация как бы становилась частью государственного

аппарата, поскольку все дворянские должности, включая предводителя

дворянства, соотносились с Табелем о рангах и получали определенный

классный чин.

Екатерина понимала, что только издать новый закон мало, и, как могла,

зорко следила за судьбой своего детища. «Князь Александр Алексеевич! —

пишет она Вяземскому в ноябре 1775 года. — Всуе будет всякое доброе

учреждение, ежели не падет жребий исполнения онаго на людей совершенно к

тому способных. На сем основании возвращаю я доклад от Сената... о чинах,

помещаемых в палаты судные Тверскаго и Смоленскаго наместничеств. Я не

могла оной утвердить потому, что не вижу я тут людей, искусившихся в делах

ею родов, к коим они определяются. ... Я чаяла, что выбор оных

соответствовать будет лучшей моей надежде и что к сим местам взыщутся

искуснейшие из членов Юстиц - и Вотчинной коллегии, с коих Сенат лучше

знать может. И ради сего еще раз я хочу повторить вам мое желание,.. чтобы

из сих обоих мест в председатели палат и верхнего земского суда избраны

были достойные люди, а хотя и из других, но конечно такие, что уже на деле

в своих способностях испытаны... должно во оные ко исполнению частных

должностей избрать умеющих, а не людей, что в делах новы и упражнялись во

всю жизнь в иных званиях».

Одним из важнейших последствий введения «Учреждений» было значительное

увеличение армии чиновников, которые все больше превращались в

самостоятельную и грозную политическую силу. Укрепление аппарата

управления, а следовательно, бюрократизация страны соответствовала

представлению о том, каким должно быть регулярное государство. Но его

конструкция оставалась еще далеко не завершенной. В 1782 году появился ее

новый важный элемент — «Устав благочиния», еще один плод увлечения

императрицы законотворчеством.

Если согласно «Учреждениям», страна была разбита на губернии, губернии

— на уезды, и в каждом посажено по доброй дюжине разных начальников, то

теперь дошла очередь и до городов. Каждый из них был разделен на части, а

те — на кварталы. В каждой городской части — по 200— 700 дворов и частный

пристав, в каждом квартале — 50—100 дворов и квартальный надзиратель с

квартальным поручиком. Над всеми ними возвышается городская управа

благочиния, где заседают городничий, два пристава и два ратмана. Управа

имеет «бдение, дабы в городе сохранены были благочиние, добронравие и

порядок», к чему относятся контроль за торговлей, поимка беглых, починка

дорог, улиц и мостов, борьба с азартными играми, строительство бань, разгон

не разрешенных законом «обществ, товариществ, братств и иных подобных

собраний».

Непосредственный вершитель полицейского надзора в городе — частный

пристав. Именно он следит за порядком и, в частности, за тем, чтобы не

происходило несанкционированных «сходбищ и скопищ», советуя обывателям в

таких случаях разойтись по домам и «жить покойно и безмятежно». Как обычно,

Екатерина не забыла и о мелочах. «Устав благочиния» предписывал в каждом

квартале поставить специальный столб для развешивания объявлений. Столб

этот — в сущности, один из органов управления, некий «информационный

центр», при помощи которого городские, да и более высокие, власти сообщают

подданным, как им надлежит жить.

Особую прелесть новому закону придавало «зерцало управы благочиния» —

своего рода моральный кодекс и полицейского и рядового гражданина.

Начинался он семью наказами, повторявшими хорошо знакомые русским людям

христианские истины:«Не чини ближнему, чего сам терпеть не хочешь. Не токмо

ближнему не твори лиха, но твори ему добро коли можешь.« Кто ближнему

сотворил обиду личную, или в имении, или в добром звании, да удовлетворит

её по возможности. В добром помогите друг другу веди слепого, дай кровлю

неимеющему, Haпри жаждущего. Сжалься над утопающим, протяни руку помощи

падающему. С пути сошедшему указывай путь» Причисленные к законам, эти

истины, которые прихожане привыкли слышать с церковного амвона, обретали

силу юридической нормы, подкрепленной авторитетом высшей власти. Так

императрица брала на себя еще одну заботу просвещенного монарха —

воспитывала подданных.

Жалованные грамоты.

Прошло еще три года, и 21 апреля 1785 год на свет явились сразу два

важнейших закона. На сей раз названные «жалованными грамотами» — дворянству

и городам. Дата была избрана не случайно. Это был день рождения

императрицы, Екатерина как бы сама себе преподносила подарок, подчеркивая

тем самым значение этих документов. И действительно, на долгие годы им

суждено было стать краеугольным камнем российского законодательства, ибо на

сей раз государыня добралась до решения самой сложной из поставленных задач

— создания законодательства о правах отдельных сословий. Сложной это задача

была потому, что никто до Екатерины не закреплял в законах права и

обязанности сословий, хотя процесс начался еще при Петре I и закончился при

Екатерине. Грамота подтверждала дарованное Манифестом 1762 года право

дворян служить или не служить по своему выбору, и в том числе наниматься на

службу в иностранных государствах. Закреплялись и все права дворян на

наследственные и благоприобретенные имения, причем первые не

конфисковывались даже у самых закоренелых преступников, а передавались их

наследникам. Уточнялось также, что дворянин владеет не только самой землей,

но и ее недрами. Специальной статьей дворянам разрешалось «иметь фабрики и

заводы по деревням». Помещичьи дома в сельской местности освобождались от

постоя войск, а сами дворяне — от всех видов податей.

Помимо созданных еще «Учреждениями» 1775 года уездных дворянских

собраний, создавались и губернские, которым придавался статус юридического

лица. Им вменялось в обязанность составление губернских родословных книг из

шести частей. В первую вносились роды, получившие дворянство по царскому

указу, во вторую — выслужившие дворянское достоинство военной службой, в

третью — гражданской, в четвертую вписывались дворяне иностранного

происхождения, в пятую — титулованное дворянство, и, наконец, в шестую —

старинные дворянские роды.

Почти всеми включенными в грамоту правами и привилегиями дворянство

уже фактически обладало, но за их оформление в виде закона оно боролось с

петровских времен. Грамота завершила длительный процесс правового

оформления статуса дворянства и стала основой всего последующего

законодательства в этой области вплоть до Октябрьской революции. Но

ошибочно думать, что, ублажая дворян, Екатерина забыла о государственном

интересе. И далеко не все, на чем настаивало дворянство, нашло отражение в

грамоте. Прежде всего уже само название нового акта — «грамота» — имело

двоякий смысл. С одной стороны, подчеркивался фундаментальный характер

этого закона, с другой — зависимость дворянства от монаршей воли. Права и

привилегии дворянства, хоть и заслуженные ратными подвигами, объявлялись не

естественно присущими этому сословию, а пожалованными свыше государем.

Таились в тексте грамоты и иные хитрости. Так дворянин, конечно, мог и не

служить, но если уж он избирал праздность, то лишался голоса в дворянском

собрании. Что касается промышленных предприятий, то четко говорилось лишь о

праве заводить их в сельской местности, в городах же, как глухо упоминалось

в Жалованной грамоте, дворянам дозволялось покупать дома «и в оных иметь

рукоделие».

Иной характер, нежели грамота дворянству, носила Жалованная грамота

городам. Значительно более объемная, она охватывала и более широкий круг

вопросов. И рассматривались в ней не только личные права городского

населения, но и организация и деятельность купеческих гильдий, ремесленных

цехов и органов городского самоуправления. Но при этом система прав и

привилегий, которыми наделялись третье сословие и дворянство, были

максимально сближены. «Городские обыватели», или мещане, как их называет

грамота, образуют градское общество, наподобие дворянского собрания,

которому также приданы статус и права юридического лица. Если в дворянском

собрании права голоса лишается дворянин, никогда не служивший, то в

градском обществе — мещанин, не имеющий собственности или капитала.

Градское общество заводит городовую обывательскую книгу, подобную

родословной дворянской и тоже из шести частей. В первую заносятся лица,

владеющие в городе недвижимостью, во вторую — гильдейское купечество, в

третью — зарегистрированные ремесленники, в четвертую — иностранцы, в пятую

— именитые граждане (те, кто более одного раза занимал выборные должности,

люди с университетским образованием, художники, архитекторы, банкиры и

пр.), в шестую — все остальные жители.

Согласно грамоте, мещане — это особое сословие — «средний род людей»,

то есть то самое третье сословие, к созданию которого Екатерина так

стремилась. Звание мещанина, как и дворянское, наследственное, и лишали его

за те же преступления, что и дворянина. Как дворян судят дворяне, так и

мещан — мещане. Купцы 1-й и 2-й гильдий освобождаются от телесного

наказания. Первогильдейцам разрешено ездить в карете, заложенной парой

лошадей, купцам 2-й гильдии — в коляске, а 3-й — лишь на телеге с одной

лошадью. Именитые же граждане могли не только красоваться, как дворяне, в

карете, но и запрягать в нее аж четверку лошадей. В третьем поколении они

имели право претендовать на дворянство.

Жители города избирали городскую думу, а та, в свою очередь,

шестигласную думу, куда выходили по одному человеку от каждой категории

городских обывателей. Управлял думой городской голова, а в ее обязанности

входило поддержание порядка в городе, надзор за соблюдением правил торговли

и за состоянием строений. Помимо гильдий для купечества, грамота закрепляла

и цеховое устройство ремесленников. Екатерина знала, что в Западной Европе

того времени ремесленные цехи уже стали анахронизмом и мешали дальнейшему

экономическому и социально-политическому развитию. Но в России, считала

она, цехи еще не исчерпали свои возможности и могли быть полезны для

оживления ремесленного производства. Иначе говоря, императрица полагала,

что России нужно не перепрыгивать через те этапы, которые уже миновала

Западная Европа, а развиваться постепенно. Разрабатывая городовое

законодательство, Екатерина пыталась решить весьма сложную задачу:

примирить принципы свободного городского самоуправления и создания наиболее

благоприятных условий для торговли, ремесленного и иного производства с

реалиями крепостнического Российского государства второй половины XVIII

века. Дело это было непростое. И не только потому, что само понятие

самоуправления плохо вписывалось в ту систему власти, которая всячески

ограничивала личную свободу горожан, но и потому, что городские жители

оказались не слишком к этому готовы. Сами условия, в которых складывались и

развивались русские города, были изначально совсем иными, чем в Западной

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5