из этого Сперанский приходит к выводу о необходимости политических

преобразований в России.

Сперанский признавал, что самодержавие является исторической формой

правления, т.е. имеющей свое начало и конец. В этом отношении он сделал шаг

вперед по сравнению со своими современниками, включая таких известных

историков, как В. Н. Татищев и Н. М. Карамзин, которые считали самодержавие

изначальной и вечной формой власти в России.

Говоря о происхождении государстве, Сперанский встает не на точку

зрения Руссо о счастливой жизни людей в естественном состоянии, а на точку

зрения Гоббса, видевшего в естественном состоянии войну всех против всех.

Еще в ранних своих записках Сперанский писал, что “ “эгоизм” и “силы”

самолюбия или частного интереса увлекают его (человека. - К. В.) к

натуральному сосредоточению - к собственной пользу”, т.е. собственности. По

мере развития общества человек все более “чувствует необходимость

покориться закону; привычки к тихой жизни, желание удостоверить

собственность свою за пределом гроба - все нудит его и тем закон становится

сильнее”.

Появление государства Сперанский рассматривает как результат развития

собственности. Он считает, что государство - общественный союз, который

возник, чтобы обеспечить “свое каждому”. Государство строится на “1)

взаимном признании самостоятельности, 2) собственности”. Государство

представляет собой союз польз. Мысль об общественной пользе прослеживается

во всех работах Сперанского. Польза является источником права: “Подати

собираются не по праву, но по необходимости и пользе, отнять необходимость

и тогда подати будут несправедливы”. Принцип пользы был взят на вооружение

Сперанским под влиянием сочинений Бентама, но принял иной смысл. Сперанский

не ставит пользу на службу частных интересов, как это имело место у

Бентама. Напротив, разделяя взгляд Руссо об общественном договоре, он

выступил как сторонник разумного сочетания личных интересов с

общественными. Сперанский пытается обосновать мысль, что право на

существование имеют те государства, которые обоснованы на общественной

пользе.

В этом отношении, как считает Сперанский, Россия не представляет собой

исключения. “Вся Европа, - писал он, - не исключая Россию, имела некогда

свободную конституцию. На ней утверждались даже и первые основания

феодального правления. Но удельные владельцы, желая каждый быть

независимым, расторгли общее право”. Существование свободной конституции в

России Сперанский относил ко времени существования Киевской Руси и еще

более раннему периоду.

Наиболее мощными движущими силами общества он провозглашает

собственность и торговлю. Владельцы имущества вверили свои права государю.

На первых порах его власть характеризовалась “видом умеренности” и

“благоразумия”. Однако “по мере, как причины, ограничивавшие власть

временем и привычкою, ослаблялись, по мере, как большие недвижимые

(земельные. - К. В.) владения раздроблялись и мельчали, власть верховная

расширялась и сближалась с самовластием”. Это противоречило “духу времени”,

поскольку “движимые имущества” возрастали, “выходили уже из первого

возраста их приобретения и входили в возраст сохранения: От сего в самом

образе приобретения последовали важные перемены. Появились капиталисты,

т.е. люди, кои желали дать движимому имуществу все свойства недвижимого

посредством займов.

От сего торговые предприятия сделались сложнее, обширнее. Напротив,

резкими примерами оно показало, что ожидать от него должно там, где примеры

сии поражали движимые и недвижимые имущества совокупно, там обе силы сии

соединились, испровергли самодержавие и восстановили (выделено мной. - К.

В.) прежний вещей порядок - конституцию”. Сперанский в отличие от некоторых

русских просветителей (например, С. Е. Десницкого) признавал феодальный

характер самодержавия. Однако феодализм он понимал лишь как систему

юридических норм, как определенную форму государственной власти.

Сперанский считал, что по мере исторического развития, самодержавие

перестало отвечать ”духу времени”, лишило людей их естественного состояния

- гражданской свободы. Такое положение вещей не могло удовлетворить

усиливавшуюся буржуазию, интересы которой переплетались с интересами

землевладельцев, и тогда происходит “революционный взрыв”,

восстанавливающий конституцию.

Сперанский утверждает, что история есть процесс развития свободы.

Временами это развитие может прерываться различными обстоятельствами, но

поскольку свобода - состояние естественное, то возвращение к ней неизбежно.

Понятие свободы Сперанский определяет в нравственном смысле и как

источник права. Нравственная свобода является “необъемлемой частью

собственности” каждого человека, как “дар Божий”. Следовательно, свобода

вечна, и поэтому “кто лишает человека свободы воли, тот лишает его

личности, обращает дух в вещество, посягает на дар Божий”. Человека можно

лишить свободы, но только на время, ибо в каждом индивидууме “количество

свободы” от природе заложено одинаково. Следовательно, свобода и равенство

людей для Сперанского неразделимы.

Смысл нравственной свободы заключается в возможности выбора. “Человек

может сказать себе: я хочу быть счастливым теперь, хотя знаю, что я

впоследствии буду несчастлив; тут есть выбор, следовательно остается

свобода”. Свобода выбора остается у человека в любых условиях. Обращая

внимание на это, Сперанский писал: “Способность избирать - есть свобода, на

когда следует избирать между виселицей и огнем, есть ли это свобода?

Следовательно способность избирать только тогда есть свобода, когда можно и

не избирать?”. И далее: “... истинная свобода есть свобода от всех

побуждений... без опасности потерять бытие”. Здесь Сперанский описывает

такое состояние человека, когда он предоставлен сам себе. Эти рассуждения

носят чисто теоретический характер для выяснения стремления человечества.

Возможность такой свободы Сперанский предполагает при одном условии -

“владычестве разума над чувствами”. Поскольку выполнить это условие

практически невозможно, то полная, или, как называет ее Сперанский,

“совершенная свобода невозможна, ибо она представляет собой “обладание прав

без обязанностей”.

Есть другая свобода, “относительная”, т.е. “совершенная” свобода,

ограниченная “естественными пределами”. Такая свобода дает возможность

существования человеческого общества. “Два лица самостоятельные и одно от

другого независимые не могут вместе успевать в своих пользах, не признавая

наперед взаимно, что каждому из них принадлежит свое”. То есть свобода

должна быть основана на взаимном договоре, который ограничивает

“своекорыстие каждого”. Поэтому “свобода, приведенная в известные пределы,

в виде личного состояния не только сама по себе суть право, но и составляет

основание всех других прав”. Таким образом, основой человеческого общества,

по мнению Сперанского, является свобода, но ограниченная взаимным

договором, т.е. правом.

Права порождают обязанности: “Взаимное признание своего каждому

составляет для одного право, для другого обязанность. Для того, от кого

признание изъявляется, оно составляет обязанность”. Содержание всех

рассуждений Сперанского о свободе в конечном итоге сводится к

провозглашению прав собственности.

Испытывая состояние определенной эйфории, Сперанский считал, что в

России стремление к свободе обнаруживают все сословия: “Чего желает в

России дворянин-помещик? Правового суда и твердой собственности, т.е.

закона и свободы и следовательно конституции.

Чего желает купец? Правового суда и твердого кредита, т.е. того же

закона и той же свободы.

Чего же желает, наконец, самый крепостной крестьянин? Право нанимать

земли самовластною ценою, но добровольно: он хочет закона и свободы”.

Такая переоценка “стремления” всех сословий к свободе во многом

предопределила впоследствии судьбу его политических реформ. По его мнению,

в России нет свободы вообще: ни для крестьян, ни для помещиков. “Итак, -

писал он, - вместо всех пышных разделений свободного народа русского на

свободнейшие классы дворянства, купечества и прочих, я нахожу в России два

состояния: рабы государевы и рабы помещичьи. Первыми называются свободными

только в отношении ко вторым, действительно же свободных людей в России

нет, кроме нищих философов”.

Таким образом, в самодержавии Сперанский видит самостоятельную силу,

которой противостоят все сословия. Устранить самодержавие - и сразу

восторжествует закон и свобода. Кроме того, раз самодержавие

самостоятельная сила, то оно может устраниться само, без серьезных

препятствий со стороны общества. Это один из основополагающих тезисов

Сперанского. Он настаивал на нем даже тогда, когда жизнь на практике его

опровергала. Сперанский стремится показать, что собственность с самого

появления развивалась на основе естественного права любого человека владеть

вещью. Но собственность ни в коей мере не может быть распространена на

владение личностью другого человека, поскольку это противоречит

естественному праву. “Лица могут к нам иметь обязанности, - писал он, - мы

можем иметь над ними власть, но они не могут быть нашею принадлежностью и

мы не можем ими владеть как вещами”. Следовательно и крепостное право было

нарушением естественного состояния человека, оно, по его мнению, было

отрицательной стороной самодержавия.

Обосновывая естественные права человека, Сперанский рассматривает их

как вытекающие из содержания общества. “В частном виде есть право

естественное и есть право общественное: одно без гарантий, а другое с

гарантией, в общем виде не может быть права естественного, ибо нет пользы

естественной; все они вытекают из общества и суть самое общество”.

Ограничение естественных прав необходимостью действовать во имя

общественной пользы служит обоснованием существования права лиц. Здесь

Сперанский ограничивает права индивидума общественной пользой. Существо их

заключается в “свободе политической” и “свободе гражданской”. Первая

представляет собой свободу “от законов несправедливых”, вторая свобода -

“от произвола частных лиц”. Баланс прав полезен для каждого, поскольку,

“налагая обязанности, они вознаграждают сие ограничение другими пользами,

другими правами, и следовательно отъемлют части сии в другом виде, чтобы

умножить их и расширить той же самой воли в другом”. Таким образом,

гражданская свобода - прежде всего убеждение человека в его безопасности.

Чтобы обладать этой свободой, необходимо общественное устройство, при

котором один человек может не бояться другого. Дать такое справедливое

устройство может государство, которое должно обеспечивать торжество права.

Как уже отмечалось, государство, по мнению Сперанского, является

общественным союзом, призванным обеспечить “свое каждому”. Это главная

задача государства. Вслед за ней встает и другая задача - “устроить, чтобы

свое каждому доставалось сколь можно удобнее, чтобы труд был прибыточен в

настоящем и плоды его прочны в будущем, словом, чтобы силы государственные

и силы частные не перепинались, но, взаимно себе содействуя, постепенно и

непрерывно возрастали”. Государство должно не только закрепить

собственность, но и создать благоприятные условия для развития экономики.

Это очень важно. Государство может удостоверить собственность, но не

стимулировать общественный прогресс. В этом случае государство не будет

выражать принцип пользы, который у Сперанского выступает в качестве

важнейшего критерия при оценке права на существование того или иного

государства.

Каким образом можно обеспечить все это? Государство должно опираться

на “силу”. Этими силами, по мнению Сперанского, должны быть “страх и

надежда”. “Первый род сил обязательных, внешнее понуждение, очевидно

принадлежит к порядку сил общественных; второй - внутреннее побуждение

чести и совести - принадлежит к порядку сил нравственных”. Принудительные

меры в государстве могут быть использованы при одном условии, если тот или

иной случай “определен законом с точностью, доказан с достоверностью, и

следовательно управляет без стеснения существенных польз общества”. Все

остальные случаи не имеют отношения к государству и являются “законами

нравственными”, т.е. “чести и совести”. Из этого следует вывод, что

основополагающим в государстве является право.

Под правом Сперанский понимает “власть, защищенную законом”. Закон и

право не одно и то же. “Право в его собственном начале не ограничено; закон

же, напротив, стремится к его ограничению с учетом общественной пользы. То

есть закон призван обеспечить свободу каждому, но без ущерба интересов

общества в целом. Такое единство и противоположность закона и права

коренным образом противоречило абсолютической форме государства и

крепостническому господству, при котором государства могло быть основано на

законе, но этот закон не мог обеспечить прав, так как он не обеспечивал

свободы каждому”. В государстве должно быть единство между законом и

правом, а само государство должно быть олицетворением торжества права. Это

один из тезисов в теоретическом обосновании необходимости ликвидации

самодержавия, которое не может обеспечить правопорядка в стране.

Сперанский исходил из того, что любое законодательство должно

учитывать интересы частной собственности. Государство не может издавать

законы само для себя. “Нельзя вообразить себе государство без обывателей и

следовательно представить законы полезные государству и бесполезные для

частных лиц. Правда, есть собственность частная и есть собственность

государственная, но в сем уважении приватным законам должно было

противопоставить также законы государственного хозяйства, а не вообще

законы, к частной собственности не принадлежащие”. Сперанский здесь

выступает за равенство в праве собственности, не делая исключения даже ради

государства. В другой работе он прямо высказывается: “Законы частной

собственности суть законы для всех подданных общие”. В основу

законодательства должны быть положены демократические принципы.

Понятие собственности определяется Сперанским несколько абстрактно.

Обладает ею каждый, поскольку “истинная собственность человека суть силы

его”. Эта мысль интересна тем, что в скрытой форме несет в себе отрицание

права собственности одного лица над другим, ибо право собственности

заключается в отстранении собственником всякого другого лица от пользования

предметом. Но лишить человека его личных сил невозможно, следовательно,

невозможно и собственность одного лица над другим.

Государственное устройство представлялось Сперанскому исключительно

произведением разума, плодом рационалистического творчества. Такое

воззрение скорее воскрешало взгляды XVIII века (когда широким

распространением пользовалось поклонение всеобщему разуму в условиях

просвещенной монархии), чем относилось к послереволюционной эпохе начала

XIX века (когда во весь рост встала идея всенародного суверенитета,

простиравшаяся вплоть до насильственного свержения монархии). Он придает

особое значение законодательству и органам государственной власти. Такое

направление мысли вело к уяснению роли государства, но оставляло в тени

подлинно народные интересы и их особенности в зависимости от социальной

структуры общества. Внимание было сосредоточено на построении логической

модели государства без учета активной роли народа, не оставляя в ряде

случаев за ним вообще никакой роли.

Сперанский - сторонник конституционной монархии. В записке “О коренных

законах государства” он прямо указывает, что будущим строем должны быть или

“ограниченная монархия, или умеренная аристократия”, основанные на

конституции. Это означает: “1) что коренные законы государства должны быть

творением народа; 2) коренные законы государства полагают пределы

самодержавной воли”. Признание им роли народных масс при составлении

конституции кажется весьма радикальным выводом, но этот тезис не получил у

него дальнейшего развития, поэтому переоценивать его не следует.

Закон, по мнению Сперанского, считается не только ограничением власти

самодержавия, но и сосредоточием силы государства. Сперанский приходит к

убеждению, что “самовластие” - признак слабости правительства. Это особенно

наглядно, с его точки зрения, проявлялось в России, где “власть

правительства не ограничена, а потому истинная сила правительства в сем

отношении всегда у нас была слаба и пребудет таковою, покуда закон не

установит ея в истинных ея отношениях”. Данная мысль служит как бы еще

одним аспектом в обосновании необходимости преобразований - превращение

самодержавия в “истинную”, т.е. конституционную, монархию.

Некоторые современники Сперанского приписывали ему республиканские

взгляды. Например, Вигель писал, что “Сперанскому хотелось республики, в

том нет никаких сомнений”, хотя в действительности он был далек от

республиканизма. Объяснение такой переоценки заключается с стремлении

консерваторов не только представить его позицию политически в более опасно

свете, но и в том, что в современной Сперанскому литературе под республикой

часто понимало не собственно республиканскую форму государства, а всякую

государственную форму (будь то республика или монархия), основанную на

конституции. Однако даже с условием учета этой детали взгляды Сперанского

не могут быть расценены как республиканские.

В сохранении монархии Сперанский видел противоречие с естественным

правом, но это он считал необходимостью во имя той же общественной пользы.

Здесь Сперанский пытается совместить несовместимое и невольно впадает в

противоречие. В одной стороны, он утверждает, что права монарха священны и

неприкосновенны, а с другой - считает, что “они могут быть такими только по

закону, а не по природе”, забывая, что закон является нарушением

неприкосновенности прав монархии.

Чрезвычайно важным было для Сперанского выбрать определенную систему

законодательства. Для будущего устройства он считал неприемлемой систему

римского права как в виде кодекса Юстиниана, так и с теми исправлениями,

которые были внесены при последующей его рецепции. Объясняется это тем, что

все эти варианты носили на себе печать феодальных прерогатив; они

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6