Белорусы всегда стремились не только назвать то или иное явление действительности, но и высказать свои экспрессивно-оценочные отношения к этим явлениям. Например, можно сказать малога росту, а можно употребить зооморфизм кату па пяту. В этом случае значение обрастает многочисленными эмоционально-экспрессивными характеристиками и несравненно обогащается. Зооморфизм почти всегда обозначает не только то, что и какое-то слово, но «плюс что-то ещё»: ранняя птушка – не каждый ‘человек’, а только ‘очень бдительный и предприимчивый, который рано встаёт или раньше других приходит куда-нибудь’.    

 К особенностям отражения картины мира в белорусской фразеологии с зооморфическим компонентом относится передача национально-культурного компонента через описание реалий, демонстрирующих приоритет сельского, патриархального уклада жизни (отсюда преимущественное использование названий домашних животных для образования зооморфных характеристик), связанных с народными промыслами, верованиями и традициями: як кот наплакаý, чорная кошка перабегла дарогу, сабачы холад, патрэбен як сабаку пятая нага, пагнацца за двума зайцамí, лупíць як сíдараву казу, як з казла малака, гусь свíннí не таварыш, падлажыць свíнню, не па канí корм, доранаму каню ý зубы не глядзяць, паршывая авечка ýсю чараду псуе, дзялíць шкуру незабíтага мядзведзя, ваýкоý баяцца – у лес не хадзíць, бíцца як рыба аб лёд и т. д.

 Чаще всего возникновение того или иного зооморфизма в белорусском языке связано с метафорическим переосмыслением соответствующего свободного словосочетания. Отдельные выражения могут употребляться как с союзом як, так и без него: (як кот наплакаý, як кот з сабакам). При метафорическом переосмыслении некоторое абстрактное понятие, воплощённое в зооморфизме, передаётся через конкретный образ, через наглядное представление кого-нибудь или чего-нибудь. Например: Ты мне жвачку не жуй, гавары канкрэтна. [А. Кудравец]. Использованный здесь фразеологизм жаваць жвачку с его значением ‘говорить нудно и бестолково про одно и то же’ сформировался на базе аналогичного свободного словосочетания, которое употребляется в отношении  жвачных животных. Фразеологизм вíць гняздо имеет три значения: ‘устраивать семейную жизнь’, ‘устраиваться, создавая домашний уют’ и ‘находить прибежище (о врагах)’. Все эти абстрактные значения фразеологизм передаёт через конкретные образы, которые вызывают ассоциации с птицами.

 Вот ещё несколько выражений «птичьего происхождения»: вылятаць з гнязда, апускаць крылы, распраýляць крылы, пералётны птах, жаýтаротае птушаня, складаць крылы, залётная птушка, стрэляная птушка, падразаць крылы, убìрацца ý пер'е, толькí пер'е ляцíць (ад каго, з каго).

  Множество выражений по своему происхождению являются «метафорами, взятыми из животного мира» [В. В. Виноградов]: адкíдваць хвост, трымаць вуха востра, í ý хвост í ý грыву, ляйчына пад хвост папала, козамí сена травíць, пускаць казла ý агарод, дойная карова, í вухам не вядзе, натапырыць вушы и т. д.

 Стилистическое значение – это коннотативный элемент, который эмоционально окрашивает предметно-логическое значение зооморфизма, придавая высказыванию торжественность, фамильярность, ироничность, неуважение и т. д. В белорусском языке много зоофразеологизмов, которые употребляются в просторечии и далеко не всегда являются книжными: сабакам сена касíць, мяняць быка на íндыка, купляць ката ý мяшку, хадзíць на заднíх лапках, кату пад хвост, казла дзерцí. Разговорные фразеологизмы составляют самый многочисленный стилевой разряд. Их употребление придаёт речи натуральность, простоту и непосредственность.

 Многие белорусские зооморфизмы возникли из пословиц в результате отпадения от них второй, поясняющей части. Это, например, зооморфизмы прыйдзе каза да воза, сабака на сене, работа не воýк, которые образованы от пословиц прыйдзе каза да воза прасíць сена; сабака на сене, сам не есць í другíм не дае; работа не воýк, у лес не збяжыць (не ýцячэ).

 Некоторые пословицы распались на две части, и каждая из них употребляется самостоятельно как фразеологизм. Так, из пословицы старога вараб'я на мякíне не правядзеш, которая обозначает ‘опытного человека не обманешь’, образовались фразеологизмы стары верабей и на мякíне не правядзеш. Соответственно и значение пословицы распределилось между двумя её фрагментами (‘опытный человек’ и ‘не перехитришь, не обдуришь кого-либо’). Два зооморфизма (сíнíца ý руках и журавель у небе) дала пословица лепш сíнíца ý руках, чым журавель у небе.

 Зооморфизм может возникнуть на базе отдельного слова, в результате «развёртывания слова во фразеологизм» [28, 112]. Так образовалось, например, выражение генетически каламбурного характера пракацíць на вараных со значением ‘провалить на выборах’. Этот зооморфизм при сопоставлении его с соответствующим свободным словосочетанием не воспринимается как метафорическое образование. Он возник на основе многозначного слова пракацíць в результате наложения на значение ‘провалить на выборах’ ещё одного значения этого глагола - ‘провезти’ и каламбурного дополнения  на вараных. Так же, при одновременной реализации двух значений слова гад (‘змея, гадюка’ и ‘плохой человек’) и его каламбурного дополнения прилагательным, сложился зооморфизм гад печаны - ‘очень плохой, вредный человек’.

 В белорусском языке также много и заимствованных зооморфизмов, которые чаще всего твёрдо усваиваются носителями языка и не воспринимаются как иноязычные. Поскольку структурная схема иноязычного выражения заполнена нашими словами, то обычно иноязычность таких выражений совсем не чувствуется. Многие из них воспринимаются как живые метафорические образования с ярким образным стержнем, сформированным на основе слов конкретного значения. Поэтому не как чужеродный, а как свой, национальный воспринимается на первый взгляд, например, зооморфизм браць быка за рогí. На самом же деле это - калька из испанского языка, и возникновение зооморфизма связано с таким массовым зрелищем в Испании, Португалии, как коррида – бой тореадора с быком. В белорусском языке преобладают заимствования из неславянских языков: рабíць з мухí слана, лебядзíная песня (из греческого), абрэзаць крылы, божая кароýка, з вышынí птушынага паллету, купляць ката ý мяшку, лавíць рыбу ý каламутнай вадзе, сíняя птушка (из французского), дзе сабака закапаны, нí рыба нí мяса, дойная карова (из немецкого)

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В проведённом исследовании рассмотрены некоторые характеристики языковой картины мира, фразеологизмы с компонентом зоонимом и сопоставлены фрагменты английской, немецкой, русской и белорусской языковых картин мира.

 На уровне значений пословиц отражается знание стереотипов поведения индивида в обществе, норм морали, житейских истин и типичных житейских ситуаций. На уровне внутренних форм фразеологизмов закрепляется знание о конкретных ситуациях проявления этих общежитейских истин, связанных с бытом, повседневной жизнью, с непосредственно наблюдаемым человеком миром. Во фразеологизмах, пословицах и поговорках, помимо когнитивных, могут быть представлены культурные, социальные, географические характеристики социума.

 На основании проведённого анализа можно сделать следующие выводы. Несмотря на то, что компонентный состав зооморфизмов в рассматриваемых языках довольно схож, существует немало лексем, используемых исключительно или преимущественно во фразеологии одного из языков: рус.: червь – книжный червь; ёж – ежовые рукавицы, ежовая голова, ежу понятно; мартышка – мартышкин труд; бел.: свíнтус грандыёзус, сабакам сена касíць. В английском языке, например, можно выделить: pheasant – to shoot the sitting pheasant – «воспользоваться чьим-то беспомощным положением»; a sparrow in hand is worth a pheasant that flies by – «лучше синица в руке, чем журавль в небе»; silver pheasant – «юная привлекательная аристократка»; oyster – as like as apple to an oyster – «совсем непохожий», в немецком : Bär – einen Bär anbinden – «наделать долгов».

 Сопоставительное изучение различных языковых картин мира позволяет установить общие и различные черты в постижении мира разными народами и отображении этого мира во фразеологических фондах, сопоставить проявляющийся во фразеологизмах менталитет народов.

При сопоставлении неблизкородственных английского и русского языков могут встречаться как сходные (например, as cunning (sly) as a fox – хитрый как лиса; as hungry as a wolf - голодный как волк; as quiet as a mouse – тихий как мышь), так и диаметрально противоположные оценки зоонима-компаранта: англ.: as dumb as a dog – «молчаливый, безмолвный» - рус.: брехать как собака; англ.: as stupid as an owl – «глупый» - рус.: мудрая сова.

Неоднозначные качественные оценки одного и того же компонента в компаративных оборотах могут встречаться и в пределах одного языка. Объяснить это можно, в частности, семантическим несовпадением одного или обоих сопоставляемых компонентов в определённых позициях, что создаёт возможность их антонимичной «омонимии», например, англ.: to work like a dog – «тяжело работать» - as lаzy as Ludlam's dog that leaned his head against the wall to bark «ленивый как собака» (ср. также idle dog – «бездельник»); to sleep the sleep of a dog (или to sleep a dog sleep) – «спать чутко, урывками» - to sleep like a dog – «спать без задних ног, крепко спать»; рус.: собачья душа – скверный, грубый человек, хам -  собачья преданность.

В русском и белорусском языках вариативность компаративных фразеологических единиц с зооморфным компонентом развита меньше, диапазон значений, приписываемых определённому образу, в этих языках уже, что может свидетельствовать о присущей этим двум культурам устойчивости ассоциативных связей. В качестве примера вариативности компаративных зоофразеологизмов в русском и белорусском языках можно привести сравнительные характеристики с зоонимом кошка: рус.: шкодливый, живучий, блудливый как кошка; бел.: шкадлíвы, блудлíвы як кошка.

Целый ряд параллелей, у которых наблюдается отличие одного (реже двух) зооморфических компонентов плана выражения, можно провести между семантически адекватными фразеологическими единицами английского и русского языков: to swim like a duck – плавать как рыба, as a hog on ice – как корова на льду, to kill two birds with one stone – убить двух зайцев одним выстрелом; русского и белорусского языков: и волки сыты и овцы целы – í козы сыты í сена цэла; немецкого и русского языков: das trägt eine Maus auf dem Schwanz fort – кот наплакал, die Katze läßt das Mausen nicht – как волка ни корми, он всё в лес смотрит.

Национальное своеобразие ряда фразеологических единиц определяется тем, что структурно-семантическая модель, по которой они построены, совсем не встречается в языке-компаранте, например, it is a poor mouse that has only one hole – «старого воробья на мякине не проведёшь», it is a small flock that has not a black sheep – «в семье не без урода».

За фразеологизмами стоит многовековая мудрость, опыт целых поколений, они хранят знание о мире и о человеке в этом мире, являются, наряду с другими формами культуры, «автобиографией народа», «зеркалом культуры» [А. Дандис]. Причём, опыт не даёт суждениям строгой всеобщности, допуская исключение, это является одной из причин существования противоположных по значению фразеологизмов.

Проведённый анализ показывает значительное сходство представления о мире у английского и немецкого, русского и белорусского народов. Такое сходство обусловлено совпадением социально-исторических условий жизни народов, общими закономерностями развития человеческого бытия, дающими единый опыт, единое знание «правил жизни». Это знание имеет своим источником не только непосредственно приобретённый опыт поколений, но и опыт, закреплённый в библейских изречениях. Для английских фразеологизмов в большей степени, чем для русских и белорусских, важен тот опыт и знание жизни, которое несут в себе латинские изречения.

Во всех четырёх языках представлена традиционная метафора, построенная на сопоставлении человека с животным, отмечена общая тенденция преувеличивать черты, свойственные жителям отдельных стран. В русских и белорусских зооморфизмах отражён в первую очередь менталитет крестьянина. По сравнению с английскими и немецкими, в русских и белорусских зооморфизмах представлено гораздо больше ситуаций сельского труда, сельских реалий. Во всех четырёх языках присутствуют реалии, концепты с национально-специфической окраской, но в русском и белорусском языках эмотивный фактор играет большую роль, чем в английском и немецком.

 Проведённое исследование позволило описать весьма значимый для человека фрагмент языковой картины мира, связанный с животными, играющими немаловажную роль в повседневной жизни.

ЛИТЕРАТУРА

1.       Амосова Н. Н. Основы английской фразеологии. – Л., 1963. – 250 с.

2.       Астахова Э. И., Баранов А. И., Беляева Е. В. Фразеология в машинном фонде русского языка. – М.: Наука, 1990 . – 320 с.

3.       Белинский В. Г. Полное собрание сочинений, т. 8. - с. 576

4.       Бочина Т. Г. Зооморфизмы как семантические дериваты эмоциональной оценки // История русского языка: словообразование и формообразование. – Казань, 1997. – с. 125 - 132

5.       Брославская Е. М. Этнокультурные особенности зооморфизмов в русском, украинском и английском языках // Вестник МСУ, 2001. – т. 4. - № 6. – с. 49 - 52   

6.       Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. – М.: Языки русской культуры, 1999. – 280 с.

7.       Верещагин Е. М., Костомаров В. Г., Национально-культурная семантика русских фразеологизмов // Словари и лингвострановедение. - М., 1982. – с. 86 - 93

8.       Виноградов В. В. Избранные труды. Лексикология и лексикография. – М., 1977. – 425 с.

9.        Вопросы семантики фразеологических единиц. – Новгород, 1971. – 350 с.

10.    Вопросы семантики фразеологических единиц славянских, германских и романских языков. – Новгород, 1972. – 325 с.

11.    Гаврин С. Г. Фразеология современного русского языка. – Пермь: «Звезда», 1974. – 220 с.

12.    Григорьева Г. С. Фразеологические единицы с зоонимами в аспекте теории номинации (на материале современного английского языка) // Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук. – Одесса, 1985. – 16 с.

13.    Добровольский Д. О. Типология идиом // Фразеология в машинном фонде русского языка. – М.: 1990. – с. 24 - 35

14.    Жуков В. П. Семантика фразеологических оборотов. – М.: «Просвещение», 1978. – 190 с.

15.    Иванова Е. В. Пословичные картины мира (на материале английских и русских пословиц). – СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2002. – 155 с.

16.    Киприянова А. И. Функциональные особенности зооморфизмов (на материале фразеологии и паремиологии русского, английского, французского и новогреческого языков). // Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук. – Кубанский государственный университет. – Краснодар, 1999. – 23. с

17.    Клушин Н. А. Зоо- и фитоморфизмы в английской разговорной речи // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. – Горький, 1989. – с. 29 - 37

18.    Крылов И. А. Сочинения. – М.: Художественная литература, 1969. – 320 с.

19.    Кунин А. В. Курс фразеологии современного английского языка. – М.: «Высшая школа», 1996. – 380 с.

20.    Кунин А. В. Пути образования фразеологических единиц // Иностранные языки в школе. – 1971. - № 1. – с. 15 - 18

21.    Лапшина М. И. Английская метафора в когнитивном аспекте (на материале зооморфизмов новоанглийского периода) // Диахроническая германистика. – СПб., 1997. – с. 25 - 45

22.    Лепешаý Í. Я. Фразеалогíя сучаснай беларускай мовы. – Мíнск, 1998. – 270. с

23.    Литвин Ф. А.  Многозначность слова в языке и речи. – М., 1984. – 180 с.

24.   Маслова В. А. Введение в лингвокультурологию. - М, 1997. – 165 с.

25.    Мезенин С. М. Образность как лингвистическая категория // Вопросы языкознания. – 1983. - № 6. – с. 48 - 57

26.    Миронюк Л. Ф. Семантико-типологическая характеристика славянских зооморфических глаголов // Язык: этнокультурный и прагматический аспекты. – Днепропетровск, 1988. – с. 18 - 25

27.    Миронюк Л. Ф. Функциональные особенности русских зооморфических императивов // Семантика и стилистика грамматических категорий русского языка. – Днепропетровск, 1989. – с. 137 - 142

28.    Мокиенко В. М. Славянская фразеология. – М., 1980. – 145 с.

29.    Мокиенко В. М. Образы русской речи. – Л.,1986. – 190 с.

30.    Молотков А. И.  Основы фразеологии русского языка. – Л.,1977. – 215 с.

31.    Прищепчик А. М. Принципы подачи зооморфизмов в словаре // Словарные категории. – М., 1988. – с. 210 - 213

32.    Пропп В. Я. Русская сказка. – Л.: Издательство ленинградского университета, 1984. – 270 с.

33.    Рогова Н. П. Проблема фразеологического оборота как эквивалента слова (на материале немецкого языка) // Некоторые вопросы изучения словарного состава языка. – М.: издательство АОН, 1954. – с. 34 - 42

34.   Романова Н. Б. Эволюция некоторых фразеологических единиц с компонентом-зоонимом в свете теории номинации (в языке ново-английского периода). – М., 1982. – 95 с.

35.    Рубанова Е. В. Семантический процесс метафоризации на примере зооморфизмов английского и русского языков // Классические концепции и современные технологии преподавания иностранных языков в XXI веке. – Могилёв, 2001. – с. 133 - 135

36.    Свионтковская С. В. О прагматическом потенциале зооморфизмов в художественном тексте // Лингвистические категории в синхронии и диахронии. – Пятигорск, 1996. – с. 121 - 126

37.    Смирницкий А. И.  Лексикология английского языка. – М., 1956. – 320 с.

38.    Сорокин Ю. А., Морковина И. Ю., Крюков А. Ю. Этнопсихолингвистика. – М.,1988. – 175 с.

39.    Степанов Н. Л. И. А. Крылов. – Мн.: Издательство БГУ им. В. И. Ленина, 1980. – с. 3 - 10

40.    Харитончик З. А.  Лексикология английского языка. – Мн., 1992. – 230 с.

41.    Чернышева И. И. Фразеология современного немецкого языка. – М., 1970. – 235 с.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6