По мнению С. В. Бородина в целом классификация государственных преступлений (против основ конституционного строя и безопасности государства) может быть представлена в следующем виде:
– преступления, посягающие не внешнюю безопасность (ст. ст. 275, 276, 283, 284 УК РФ);
– преступления, посягающие на внутреннюю безопасность (ст. ст. 277, 278, 279, 280, 282 УК РФ);
– преступления, посягающие на экономическую безопасность (ст. 281 УК)[10].
Предложенная С.В. Бородиным классификация также не решила проблему отнесения ст. 283 и ст. 284 УК РФ в указанную группу, более того усложнила ее. В научной и учебной юридической литературе высказаны предложения о помещении ст. 283 УК РФ «Разглашение государственной тайны» и ст. 284 УК РФ «Утрата документов, содержащих государственную тайну» в главу 30 УК РФ о преступлениях против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, исходя из видового объекта интересов службы[11].
По мнению профессора Н. Ф. Кузнецовой «Уравнивать государственную измену с неосторожной утратой документов, содержащих государственную тайну, значит отступить от критериев структуризации Особенной части по родовым и видовым объектам»[12].
Действительно, трудно себе представить, что анализируемые преступления (ст. ст. 283 и 284 УК РФ) преследуют цель изменения конституционного строя или подрыва безопасности государства, а если это не так, то они «не могут признаваться в качестве деяний, непосредственно посягающих на такого рода объекты уголовно-правовой охраны»[13].
В своей работе, посвященной государственным преступлениям против основ конституционного строя и безопасности государства, С. В. Дьяков предлагает свою классификацию, а именно:
– преступления, посягающие на внешнюю безопасность (ст. ст. 275, 276, 283, 284 УК РФ);
– преступления, посягающие на экономическую безопасность (ст. 281 УК РФ) [14].
Впоследствии А. В. Наумов также подверг острой критике предложенную классификацию, полагая, что, каждая их предложенных позиций имеет относительно самостоятельное содержание и законодатель, конструируя нормы о рассматриваемых преступлениях, создал составы преступлений, в которых тот или иной аспект безопасности государства как объект соответствующих преступлений соединяется с другими аспектами этой безопасности.
А. В. Наумов свое несогласие с С. В. Дьяковым высказывает и по поводу замены внутренней безопасности или политической системы РФ легитимностью государственной власти, аргументирует это тем, что никаких противоречий между указанными объектами не существует, они совпадают по своему содержанию[15].
В. В. Лунев, в свою очередь, все государственные преступления делит на две большие группы:
– преступления против основ конституционного строя (ст.ст. 277-280, 282 УК);
– преступления против внешней безопасности государства (ст. ст. 275, 278, 281, 283, 284 УК РФ)[16].
Н. И. Ветров все преступления рассматриваемой категории классифицирует по видам:
– посягающие на внешнюю безопасность Российской Федерации (ст. ст. 275, 276 УК);
– посягающие на политическую систему РФ (ст. ст. 277-280 УК);
– посягающие на конституционный запрет – разжигание национальной или религиозной вражды (ст. 282 УК);
– посягающее на сохранность государственной тайны (ст. ст. 283, 284 УК)[17].
А. С. Горелик в зависимости от более конкретных объектов посягательства преступлений главы 29 УК РФ подразделяет их на следующие группы:
– преступления, посягающие на внешнюю безопасность (ст. ст. 275, 276 УК РФ;
– преступления, посягающие на основы конституционного строя и внутреннюю безопасность (ст. ст. 277, 278, 279, 280, 281 УК РФ);
– преступления, посягающие на конституционные основы национальных, правовых и религиозных отношений (ст. 282 УК РФ);
– преступления, посягающие на сохранность государственной тайны (ст. 283, 284 УК РФ)[18].
В соответствии с конкретным содержанием непосредственных объектов рассматриваемой группы преступлений P.P. Галиакбаров разбивает их на несколько групп:
– преступления, посягающие на безопасность государства (ст. ст. 275, 276, 283, 284 УК РФ);
– преступления, посягающие на политическую основу государства (ст. ст. 277, 278, 279, 280 УК РФ);
– преступные, посягательства на экономическую безопасность государства и его обороноспособность (ст. 281 УК РФ);
– преступления, посягающие на национальное, расовое и религиозное равноправие (ст. 282 УК РФ)[19].
Как известно, в УК РФ, а именно в главу о преступлениях против основ конституционного строя и безопасности государства Федеральным законом от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ были внесены изменения принципиального характера. Все это привело к существенной трансформации объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 280 УК РФ, кроме этого законодатель также включил в нее две новые статьи (ст. 282 (1), ст. 282 (2) УК РФ)[20]. Таким образом, в связи с законодательными поправками возникает необходимость формулирования классификации рассматриваемых преступлений. Авторы предлагают классифицировать преступления, включенные законодателем в главу 29 УК РФ, следующим образом:
– преступления, посягающие на внешнюю безопасность (государственная измена – ст. 275 УК РФ; шпионаж – ст. 276 УК);
– преступления, посягающие на внутреннюю безопасность (посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля – ст. 277 УК РФ, насильственный захват власти или насильственное удержание власти – ст. 278 УК, вооруженный мятеж – ст. 279 УК РФ;
– преступления, посягающие на экономическую безопасность и обороноспособность (диверсия – ст. 281 УК РФ, разглашение государственной тайны – ст. 283 УК, утрата документов, содержащих государственную тайну – ст. 284 УК);
– преступления, посягающие на конституционные основы национальных, правовых и религиозных отношений (публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности – ст. 280 УК, возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства – ст. 282 УК, организация экстремистского сообщества – ст. 282 (1) УК, организация деятельности экстремистской организации – ст. 282 (2) УК).
В уголовном законодательстве зарубежных стран также предусмотрена ответственность за рассматриваемые деяния. Например, в Уголовном кодексе Франции в книге 4 «Преступления и проступки против нации, государства и общественного спокойствия» раздел первый озаглавлен «Посягательства на основополагающие интересы нации». В этом разделе содержатся главы: «Об измене и шпионаже», «Об иных посягательствах на республиканские государственные институты или целостность национальной территории», «Об иных посягательствах на национальную защиту» и др.
Раздел первый, с которого начинается особенная часть Уголовного кодекса ФРГ, озаглавлен: «Измена миру, государственная измена и создание угрозы демократическому правовому государству». Во второй главе этого раздела — «Государственная измена» содержатся: § 81 (Государственная измена Федерации), предусматривающий ответственность за нарушение целостности ФРГ или изменение основанного на конституции конституционного порядка с применением или попыткой применения насилия; § 82 «Государственная измена земле», в котором говорится о присоединении или отделении Земли либо изменении основанного на основном законе Земли конституционного порядка также путем насилия или угрозы; § 83, устанавливающий ответственность за приготовление к государственной измене; § 83, излагающий признаки деятельного раскаяния.
Второе место в системе особенной части Уголовного кодекса Польши занимает гл. XVII «Преступления против Республики Польша» (13 статей).
В разделе XII УК Белоруссии «Преступления против государства и порядка осуществления власти и управления» выделена гл. 32 «Преступления против государства».
В Уголовном кодексе Швейцарии к числу преступлений против государства отнесены: государственная измена (ст. 265), посягательство на независимость Конфедерации (ст. 266), действия и устремления иностранных государств, направленные против безопасности государства (ст. 266 bis), и др.
В гл. 18 «О преступлениях, связанных с оскорблением монарха», и 19 «О преступлениях против безопасности королевства» Уголовного кодекса Швеции содержатся такие составы преступлений, как призыв к мятежу, вооруженная угроза законному порядку, государственная измена, предательство в переговорах с иностранной державой, шпионаж и др.
Первое место в Особенной части Уголовного кодекса КНР занимает глава «Преступления против государственной безопасности», содержащая 12 статей. Наиболее опасными законодатель считает причинение вреда суверенитету страны, ее территориальной целостности и безопасности, совершенные в сговоре с иностранным государством (ст. 102); организацию, планирование и практическое участие в вооруженном мятеже или вооруженном бунте (ст. 104); совершение измены и переход на сторону врага (ст. 108) и др. В случае причинения особо серьезного вреда государству и народу в результате совершения таких преступлений в ст. 113 предусмотрена возможность применения смертной казни[21].
Ко времени принятия Уголовного уложения 1903 года в уголовном законодательстве России существовала довольно развернутая система норм об ответственности за посягательства на «царствующего императора, императрицу или наследника престола», а равно на верховную власть. Предусматривалась ответственность и за государственную измену в разных ее вариантах (военная измена, дипломатическая измена и пр.).
Уголовное уложение содержало жесточайшие наказания за политические преступления. Так, смертная казнь предусматривалась за приготовление и покушение на государя Императора и членов Императорского дома. Даже оскорбление памяти усопших царственных особ наказывалось заключением в крепость.
Однако Уголовное уложение полностью в силу не вступило. По закону от 7 июня 1904 года (дополненному законом от 16 июня 1905 года) в действие были введены: гл. III «О бунте против Верховной власти и о преступных деяниях против священной особы Императора и членов Императорского дома» (ст. 99-107), гл. IV «О государственной измене» (ст. 108-119) и значительное число статей гл. V «О смуте» (ст. 120-137).
По сравнению с уложением о наказаниях 1845 года эти главы, как отмечали в то время ученые-правоведы, «представляют значительный прогресс. Более точно определен состав отдельных преступлений, разграничение отдельных степеней виновности, устранение риторических украшений в обрисовке отдельных статей, устранение различных образов и выражений, напоминавших китайских и японских драконов и т.д. Но, по существу, по основным принципам, в них выраженным, эти постановления были, так сказать, жизненно устаревшими к эпохе введения в действие этих глав»[22].
Особенно им отличалась гл. V «О смуте». Как крайне реакционные оценивались эти положения советскими и российскими учеными. Так, в этой главе предусматривалось заключение в крепости или в тюрьме за участие в скопище, собравшемся для выражения неуважения к верховной власти, порицания образа правления, сочувствия бунту или бунтовщикам. В ссылку отправлялись за произнесение речи, составление, хранение, правку сочинений, возбуждающих к неповиновению власти (ст. 129, 132).
Буржуазное временное правительство, пришедшее к власти в феврале 1917 года, сохранило в силе прежнее уголовное законодательство. Поэтому до ноября 1917 года продолжали действовать Уложение о наказаниях 1845 года и Уголовное уложение 1903 года в части вступивших в силу глав. В этот период была несколько усилена ответственность за политические преступления, изданы постановление о привлечении к уголовной ответственности участников крестьянских волнений и закон о наказуемости публичных призывов к совершению преступлений, согласно которому призыв военнослужащих к неисполнению законов и распоряжений военных властей признавались государственной изменой.
После Октябрьской революции местные народные суды фактически не приняли дореволюционное уголовное законодательство. Однако в связи с необходимостью подавления сопротивления свергнутых классов появляется понятие «контрреволюционное преступление» — деяние, направленное против завоеваний революции. Так, одной из наиболее опасных форм контрреволюционной деятельности считался саботаж, то есть злостное, преднамеренное расстройство или срыв работы при соблюдении видимости ее выполнения.
К концу 1918 года 32 революционных трибунала рассмотрели 324 дела о саботаже (6% всех рассмотренных дел). Подавляющее число осужденных были приговорены к тюремному заключению и принудительным общественным работам. В этот же период создаются и организационные формы для борьбы с контрреволюцией. Решением Совнаркома учреждается Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК). За контрреволюционные преступления в первое полугодие существования ВЧК расстреляла 222 человека, а во второй половине 1918 года число расстрелянных за контрреволюционную деятельность составило 2% от общего числа осужденных за контрреволюционные преступления[23].
После принятия 5 сентября 1918 года постановления СНК «О красном терроре» число расстрелянных увеличилось, но не превысило 600 человек.
Первым кодифицированным уголовным законом, предусмотревшим ответственность за контрреволюционные преступления, был Уголовный кодекс РСФСР 1922 года, который в ст. 57 отнес к контрреволюционным «всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских Советов и существующего на основе Конституции РСФСР рабоче-крестьянского правительства, а также действия в направлении той части международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремятся к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и т.п.
Контрреволюционным признается также такое действие, которое, не будучи непосредственно направленным на достижение вышеуказанных целей, тем не менее, заведомо для совершившего деяние содержит в себе покушение на основные политические или хозяйственные завоевания пролетарской революции».
Таким образом, согласно Кодексу 1922 года контрреволюционными признавались не только преступления, направленные к свержению, подрыву и ослаблению существующей в тот период власти, но и деяния, ставящие под угрозу причинения вреда как политические, так и хозяйственные интересы страны.
В этом Кодексе было уточнено понятие «контрреволюционное преступление» с учетом образования СССР (ст. 58) указанием о защите в силу международной солидарности интересов всех трудящихся, хотя бы и не входящих в Союз ССР.
В качестве самостоятельной главы в Кодекс вошло Положение о преступлениях государственных, изданное вслед за Кодексом.
Характеризуя позднее этот период, в тезисах ЦК КПСС отмечалось, что «Курс на строительство социализма партия, рабочий класс отстояли и провели в жизнь в ожесточенной классовой борьбе с остатками свергнутых эксплуататорских классов, с капиталистическими элементами в городе и деревне, с «левыми» и правыми оппортунистами»[24].
Значительную опасность представляли действия внешних и внутренних врагов Советской власти, направленные на выяснение экономического положения образовавшегося Советского Союза с тем, чтобы при помощи вредительских действий и саботажа попытаться реставрировать капитализм. Поэтому уже в 1925 году было решено включить в Кодекс статью об экономическом шпионаже, а в 1933 года ЦИК СССР принимает постановление «Об ответственности служащих государственных учреждений и предприятий за вредительские акты».
В период действия Уголовного кодекса 1926 года издается большое число постановлений ЦИК и СНК СССР, ВЦИК и СНК, СНК СССР, СНК РСФСР, направленных на борьбу с лицами, препятствующими проведению в жизнь мероприятий партии и правительства. Так, в 1932 году в Кодекс была включена ст. 731, устанавливающая уголовную ответственность за насилие в отношении активистов.
В дальнейшем, в 30-х гг., расширяются репрессивные методы борьбы с контрреволюционными преступлениями, существенно дополняется и изменяется законодательство об ответственности за такие преступления. Постановлением ЦИК СССР от 8 июня 1934 года было изменено понятие и усилена ответственность за измену Родине, каковой признавались нарушение присяги, переход на сторону врага, нанесение ущерба военной мощи государства, шпионаж. В закон об измене Родине была включена оговорка относительно совершеннолетних членов семьи изменника, совместно с ним проживающих или находящихся на его иждивении. Эти лица подлежали даже при отсутствии какой либо вины лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на пять лет (ч. 2. ст. 581В). Данное положение появилось в результате ошибочных теоретических положений, согласно которым меры социальной защиты (наказание) могут применяться к лицам, невиновным в совершении конкретного общественно опасного деяния. Так, А. А. Пионтковский, обосновывая такую позицию, писал, что в некоторых случаях возникает необходимость «применить принудительные меры к лицам, которые не совершили какого-либо преступления, но которые являются по тем или иным основаниям (по своей прошлой деятельности, по своим связям с преступной средой и пр.) общественно опасными»[25]. В дальнейшем это положение из уголовного законодательства исключили.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5