В Польше государственные предприятия с помощью дискри­минирующей системы налогов были сознательно поставлены в худшее положение по сравнению с частными. Независимо от их реального экономического состояния государственным предпри­ятиям отказывали в инвестиционных кредитах, налог на капитал изымался без учета рентабельности и требований восстановления основных фондов. И лишь впоследствии на основании закона о коммерциализации (1997 г.) государственные предприятия были  уравнены с частными.

Получилось так, что «пасынками» для государства стали именно те предприятия, в которых ему принадлежал либо весь капитал, либо его значительная часть. При таком отношении к собствен­ным капиталам государство не только постоянно недополучало  свои законные бюджетные доходы от дивидендов на госпакеты акций и от передачи таких пакетов в трастовое управление, но и несло прямые убытки от неэффективного управления акционер­ными обществами с государственным участием. Так, из 3500 госчиновников, входивших в советы директоров российских АО в конце 1997 г., 80% составляли сотрудники федеральных минис­терств и ведомств, индифферентное или, что значительно хуже, «заинтересованное» поведение которых по отношению к АО раз­вязывало руки менеджменту компаний, позволяя ему игнориро­вать интересы государства, накапливать долги, размывать госдолю путем несанкционированных дополнительных эмиссий.

3.3.Состав государственной собственности и особенности управления  ею.

Вопрос о сравнительной эффективности государственных и приватизированных предприятий в переходной экономике явля­ется весьма спорным. Достоверных и однозначных аргументов для предпочтения того иди иного организационно-правового статуса предприятия просто не существует. И это проблема не только переходной экономики. В условиях нормально функционирую­щего рынка в странах Запада в принципе тоже не доказано, что приватизация государственных предприятий приводит к росту их эффективности.

Масштабное сокращение госсектора в развитых странах в 80-х гг. в основном преследовало цель устранения чрезмерной бюрокра­тизации управления госпредприятиями, постоянного и бескон­трольного вмешательства в экономику государственного чинов­ничества. Что же касается эффективности работы предприятий, особенно крупных, то в современных условиях она зависит скорее Не от «инстинкта собственника», а от качества, профессионализма Управления, т.е. от уровня менеджмента и способности собствен­ника контролировать результаты его деятельности. Это же в пол­ной мере относится и к трансформирующейся экономике постсоциалистических стран.

В переходной экономике опыт преобразования государствен­ных предприятий в АО с различными объемами государственных пакетов акций позволяет сделать, по крайней мере, два принципи­альных вывода.

Во-первых, во всех странах с переходной экономикой возобладало мнение, что сохранять в руках государства целесообразно только  пакеты, обеспечивающие ту или иную степень контроля в управлении компанией. Обычно это не менее 25—30% капитала АО, что по­зволяет государству участвовать в управлении, но не ограничивать при этом жестко права частных инвесторов. В иных случаях целесо­образно сохранить в руках государства более крупные, нередко контрольные пакеты акций. Есть и АО со 100% государственного капи­тала. Как правило, крупные государственные пакеты необходимы в так называемых стратегически важных отраслях и производствах, где сильный государственный контроль рассматривается как решающий фактор экономической безопасности страны. Так, Мингосимуще­ство России относит к стратегически важным три группы АО:

1)   предприятия, работающие в сфере естественных монополий как общероссийского, так и регионального значения (РАО «Газ­пром», РАО «ЕЭС России»);

2)   предприятия, занимающие доминирующее положение на том или ином товарном рынке и требующие целенаправленной реструк­туризации для создания конкурентной среды (значительная часть региональных предприятий обрабатывающей промышленности);

3)   предприятия, акции которых используются для создания ин­тегрированных образований (например, холдингов, вертикально ин­тегрированных компаний и т.п.), необходимых для реализации госу­дарственной структурной политики в некоторых отраслях экономи­ки, например, в оборонной промышленности, транспорте. Приме­ром могут служить также предприятия, входящие в вертикальные нефтяные компании, во многие финансово-промышленные группы.

Во-вторых, в любой стране с переходной экономикой имеются отрасли и производства, которые традиционно являются объектом безусловной монополии государства.  В России к таковым обычно относят водные ресурсы, воздушный бассейн, недра, леса и другие природные богатства, а также транспортные магистрали, единые энергетические системы, памятники культуры и искусства, госу­дарственные золотовалютные резервы и пр. Правда, нередко воз­никают существенные разногласия в подходах к приватизации не­которых функций государства и объектов государственной собст­венности — образования, здравоохранения, страхования, соци­ального обеспечения, культуры.

Особняком стоит вопрос о земле, приватизация которой в переходный период допускается не во всех странах. В большинстве  стран с переходной экономикой пока нет развитого рынка земли. Купля-продажа ее, как правило, жестко регулируется госу­дарством. Обычно не допускается продажа земли иностранным физическим и юридическим лицам. В том случае, когда сделки купли-продажи допускаются, земля не может быть перепродана в течение определенного длительного времени (например, в Румы­нии — в течение десяти лет). Тем не менее идет постепенная при­ватизация земель сельскохозяйственного назначения с использо­ванием разнообразных методов — от возврата земель прежним владельцам (реституция) до передачи в собственность или дли­тельную аренду земельных наделов членам бывших сельскохозяй­ственных кооперативов. Так, в Чехии к 1997 г. было приватизиро­вано более 80% государственных земель, в Болгарии — более 50%. Особой проблемой структуры государственного сектора явля­ется государственная собственность на банковские финансовые организации. В России большинство коммерческих банков с самого начала реформы были частными, а государство держало контроль лишь в таких ключевых финансовых структурах, как Сбербанк, Внешэкономбанк. Восточноевропейские страны с при­ватизацией банков не спешили, и вопрос об этом встал лишь после практического завершения приватизации в реальном секто­ре. В приватизации банков ставка делалась на крупного иностран­ного инвестора, причем права иностранного банковского капитала жестко регулируются государством. В Китае медленные реформы в государственном секторе промышленности явились причиной того, что главные банки продолжают оставаться в государствен­ной собственности и кредитовать госпредприятия, хотя в целом они стали больше уделять внимания рискам и доходам, сокращать поддержку ненадежных заемщиков.

3.4.Масштабы государственного сектора.

По мере завершения реорганизации традиционных государст­венных предприятий в условиях перехода к рынку и, главное, пре­одоления трансформационного спада могут изменяться подходы к размеру и составу государственного сектора экономики. В Поль­ше, например, считают, что после начала устойчивого экономи­ческого роста уже не существует объективных причин для исклю­чения каких-либо отраслей и предприятий из процессов привати­зации. Сокращение государственного влияния и контроля рас­сматривается как предпосылка притока крупных инвестиций в

энергетику, угле- и газодобычу, транспорт и другие сектора инфраструктуры, а также повышения конкурентоспособности на мировых рынках.

Оценки необходимых масштабов госсектора формировались в странах с переходной экономикой в условиях столкновения и борьбы различных точек зрения, на фоне политического противо­стояния в обществе. Например, в Венгрии острые дискуссии  о судьбе так называемого твердого ядра экономики, т.е. стратеги­чески важных крупных предприятий, не только сильно затянули принятие новой версии закона о приватизации (1995 г.), но и обу­словили внесение в него ряда компромиссных положений. В ко­нечном итоге перспектива привлечения иностранных инвестиций перевесила доводы о сохранении под государственным контролем наиболее известных предприятий национальной экономики. Так же сложилась и в Армении судьба знаменитого Ереванского конь­ячного завода, который в течение нескольких лет был закрыт для приватизации как элемент национального достояния страны, а затем все же был продан иностранному инвестору.

Опыт функционирования государственного сектора переход­ной экономики в большинстве стран показал, что государство, как и любой другой собственник, может выполнять свои функции не­достаточно эффективно. Последовательной политики государства по отношению к остающемуся в его собственности имуществу нет практически ни в одной стране, и действия государства направле­ны на решение отдельных очевидных проблем. В России эти про­блемы можно свести в две группы.

Во-первых, идет поиск методов эффективного управления теми предприятиями, в капитале которых в течение длительного времени сохраняется высокая доля государства. Таким методом может стать, например, передача государственного пакета акций в доверительное управление либо сторонним для компании юриди­ческим лицам (банковско-финансовым холдингам, финансово-промышленным группам, специализированным консалтинговым фирмам), либо менеджменту самой компании (как было в случае с 35% акций РАО «Газпром»). Состав представителей государства в органах управления АО с крупным госпакетом и порядок голосо­вания этим пакетом акций устанавливается централизованно.

Во-вторых, разворачивается так называемая доприватизация. Она может заключаться в выработке приватизационных стратегий для предприятий, ранее входивших в списки не подлежащих приватизации в тот или иной период времени. Подобные списки со­ставлялись наряду с приватизационными программами во всех странах, в том числе и в России. Кроме того, «доприватизации» подлежат остававшиеся в собственности государства мелкие паке­ты акций, не дающие реальных возможностей контроля. Так, в восточноевропейских странах, как и в России, существуют сотни компаний с незначительными долями государственного участия, не обеспечивающими ни доходов, ни контроля. Государству вы­годнее избавиться от этих долей, нежели номинально оставаться их собственником.

Глава 4.Частные предприятия в переходной экономике.

Частные предприятия в переходной экономике образуются путем как инвестирования и капитализации доходов и сбережений физических и негосударственных юридических лиц (частные предприятия на собственной основе), так и трансформации госу­дарственной собственности (приватизированные предприятия). При этом важно, что независимо от способа учреждения предпри­ятий функции собственности и профессионального управления полностью совпадают только в рамках мелких фирм.

Что же касается средних и особенно крупных частных пред­приятий, образованных в результате приватизации, то в их рамках неизбежно происходит известное расщепление капитала на капитал-собственность (контроль) и капитал-функцию (управление), позволяющее использовать наемных профессиональных менедже­ров и освободить собственников от функций непосредственного управления капиталом. Принципиально важно, что согласование Контроля и управления не происходит автоматически. Опыт всех постсоциалистических стран свидетельствует о неизбежности Конфликтов по этим вопросам между новым и старым менедж­ментом, внешними и внутренними инвесторами, наемными ра­ботниками приватизированных компаний.

4.1.Типы частных компаний.

В переходной экономике структура капиталов новых частных и смешанных компаний по форме собственности и типу инвесторов зависит прежде всего от примененных методов приватизации. Именно они определяют специфику корпоративного контроля и Перспективы дальнейшей рыночной реструктуризации приватизированных предприятий. По этим признакам можно выделить следующие типы частных компаний.

1.       Компании, приватизированные методом прямых продаж внешнему (в том числе иностранному) инвестору. Это был первоначально наиболее предпочтительный тип компаний, так как прямая продажа сразу создавала стратегического собственника, минуя промежуточные стадии передела собственности на капитал, харак­терные для других методов приватизации. Вместе с тем, прямая продажа государственного предприятия частному инвестору требо­вала не только крупных сумм от покупателя, но и серьезных затрат от продавца (государства), в том числе предпродажной подготовки предприятия и предварительной работы с предполагаемым инвес­тором, согласования с ним объема и характера будущих инвести­ций в покупаемое предприятие, затрат на оценку его рыночной стоимости. Понятно, что этим методом можно было продать лишь наиболее привлекательные и поэтому дорогие компании, на по­купку которых средств у национальных инвесторов явно было не­ достаточно. Оплатить такие сделки, тем более с инвестиционны­ми условиями, были способны в основном только иностранцы. Из всех стран с переходной экономикой, пытавшихся через прямые продажи трансформировать основную часть госпредприятий, это удалось лишь Восточной Германии, Венгрии и Эстонии. В других странах число подобных компаний относительно невелико.

2.       Компании, выкупленные менеджментом и работниками. В переходной экономике льготные методы выкупа госпредпри­ятий их трудовыми коллективами воспринимались как социально справедливые. В ряде стран использовались специальные меха­низмы, повышавшие ликвидность приватизируемого имущества в интересах работников предприятий: целевые ваучеры, скидки с цены, рассрочки платежей. Компании, приватизированные работ­никами, получили распространение почти во всех странах с пере­ходной экономикой, причем даже в тех, где такой метод привати­зации первоначально не предусматривался.

В таких компаниях обычно не возникает грубых конфликтов интересов внутренних собственников (инсайдеров), ибо они, как правило, смягчаются общей заинтересованностью в улучшении результатов деятельности. Однако серьезным недостатком является то, что у старого менеджмента нет достаточного опыта работы в рыночных условиях, а привлечение внешних инвесторов (аутсай­деров), которые могли бы привнести такой опыт и расширить ограниченные инвестиционные возможности компании, практически  исключается. Опыт стран Центральной и Восточной Европы подтверждает, что по сравнению с компаниями, проданными внешним стратегическим инвесторам, компании, выкупленные работниками, имеют гораздо более ограниченные перспективы инвестиций и реструктуризации. При этом возможные прогрес­сивные сдвиги в структуре собственности могут блокироваться менеджментом (запреты и ограничения на перепродажу акций ра­ботниками компаний).

Нормы корпоративного права, интересы акционеров, особенно внешних, в таких компаниях нередко нарушаются. А потому аутсайдеры крайне неохотно инвестируют в них даже в тех случа­ях, когда это в принципе не запрещено уставом. А во внутреннем   корпоративном управлении указанными компаниями происходит постепенное перераспределение прав контроля в пользу менедж­мента, например, путем передачи ему в трастовое управление или для солидарного голосования акций рядовых работников.

В целом более устойчивы и эффективны небольшие компании с собственностью работников, так как в них легче адаптировать корпоративное управление к потребностям рыночной среды и со­гласовать интересы всех категорий собственников. Крупные же компании с преобладанием собственности работников (в России, например, такой вариант приватизации выбрали три четверти всех преобразованных госпредприятий) могут выйти из инвестицион­ного и структурного тупика только в том случае, если собствен­ность работников будет постепенно трансформироваться в нор­мальные варианты собственности инвесторов (внутренних и внешних, национальных и иностранных) с соответствующими ме­ханизмами реализации и защиты их прав и интересов. Успешность такой трансформации во многом зависит от уровня развития рын­ков капитала.

Динамика структуры владения акциями в приватизированных Компаниях России свидетельствует о постепенных сдвигах кон­троля в сторону сокращения доли работников и увеличения доли Менеджмента и внешних собственников. Так, в период с середины 1994 г. (окончание массовой приватизации и первичное закрепле­ние прав собственности) до середины 1996 г. доля работников в капитале компаний снизилась с 53 до 40%, доля менеджмента уве­личилась с 9 до 16%, а внешних инвесторов — с 21 до 34%.

3. Компании, возникшие в ходе массовой ваучерной приватизации. Использование метода ваучерной приватизации вполне объяснимо при глобальном огосударствлении экономики и общей нехватке капиталов для нормального выкупа государственного имущест­ва. Он социально справедлив, так как обеспечивает равный доступ к государственной собственности всем гражданам. Вместе с тем полученные с помощью ваучеров собственнические права не могут квалифицироваться как полноценное право частной собственнос­ти и являются в большинстве случаев лишь стартовым условием для дальнейших переделов или обращения в наличные деньги.

Ваучерные схемы широко использовались во многих странах с переходной экономикой, и число компаний, приватизированных этим методом, относительно велико (особенно в Чехии, Литве, Монголии, России). Ваучерный метод обеспечил быстрый старт приватизации наиболее проблемной части государственных акти­вов — крупных промышленных предприятий. Однако изменения в правах собственности и их первичное закрепление не сопровож­дались столь же быстрой и адекватной рыночным требованиям ре­структуризацией компаний.

Структура собственности в компаниях, образованных в резуль­тате ваучерной приватизации, не приводит, как правило, к появ­лению эффективного стратегического инвестора и соответствую­щего уровня корпоративного управления. В России, например, в приватизированных ваучерным методом компаниях доля внутрен­них акционеров в капитале сразу после первичного закрепления прав собственности (1994 г.) составила 60—65% (что и стало самым большим резервом для дальнейших переделов), внешних  - 18—22%, а в собственности государства сохранилось в среднем 17% капитала. Всего за один год соотношение негосударственных собственников изменилось в пользу внешних инвесторов, их доля увеличилась до 33% (при этом доля внутренних сократилась в среднем до 56%). Доля государства снизилась до 11 %.

Понятно, что дисперсия прав собственности компаний, прива­тизированных ваучерным методом, не способствует быстрому формированию эффективного корпоративного управления ими. В течение более или менее длительного периода перераспределе­ния и концентрации прав собственности в компаниях данного типа доминирующие позиции в управлении сосредоточены в руках старого менеджмента. В немалой степени этим объясняется действующая в странах с переходной экономикой тенденция к oотносительно медленному «открытию» компаний внешним инвес­торам, что особенно ярко проявилось в России.

Указанная типология приватизированных предприятий услов­на, так как все разнообразие субъектов частного сектора не может быть втиснуто в рамки этих трех видов компаний. Существует множество смешанных предприятий переходных форм, где про­цесс структурирования капитала не закончился установлением контроля того или иного стратегического инвестора. Не исключе­но, что многие приватизированные компании так и не смогут сформировать эффективную форму собственности и управления и рано или поздно подвергнутся процессам ликвидации, банкротст­ва, разделения активов, слияния и поглощения. Не случайно эти процессы усиливаются и расширяются в переходной экономике после завершения приватизации.

Страницы: 1, 2, 3