Ирина Юина
Заведующая кафедрой финансов и кредита Всероссийского заочного финансово-экономического института (ВЗФЭИ), отделение в Барнауле, доцент, кандидат экономических наук, член регионального отделения АЕВИС.
В период системной трансформации новые независимые страны пытаются найти свое место в мире. Россия, утратившая свои экономические и политические возможности доминировать в бывшем постсоветском пространстве, в последнее время пытается наладить партнерские отношения со странами-соседями, выстраивая их на позициях прагматизма и с целью создания противовеса супердержавам в развернувшимся геоэкономическом соперничестве. В связи с этим возрастает экономическая составляющая внешнеполитического курса правительства, направленного во- первых, на укрепление могущества и процветания страны -нации; а во-вторых, на предотвращение угрозы подрыва экономической безопасности страны силами, идущими извне и изнутри. Для России процесс перехода и поиска своего места в современном мире проходит особенно болезненно в силу слабости государства и неразвитости рыночных сил. Возрождение страны должно происходить силами, идущими снизу-вверх, из регионов, которым должно быть предоставлено достаточно экономической автономии в поисках наиболее оптимальных вариантов для выхода из кризиса в рамках общенациональной стратегии развития.
Сибирь в её географических границах - огромный регион, который имеет значительный вес в экономике страны, но, к сожалению, за переходный период богатство Сибири в виде финансовых, сырьевых и людских ресурсов уходило в Центр или за границу, что подрывает возможности для её будущего процветания. Превратится ли этот макрорегион в социальную пустыню с падающим жизненным уровнем и депопуляцией или найдет новые точки роста на основе хорошо выверенной стратегии интеграции в мировое хозяйство? Это покажет лишь время и взвешенное политическое руководство развитием регионов. Поискам путей использования преимуществ сибирского региона в его возрождении и посвящена наша статья.
Трансформация, произошедшая в системе мирового хозяйства в конце ХХ в., поставила на повестку дня много новых вопросов, касающихся геополитической и геоэкономической реальности современного мира. Во-первых, мир стал более динамичным, разнородным, наступательным. Запад пытается навязать свои либеральные ценности другим культурам, а незападные общества, обретя независимость, стремятся освободиться от западного экономического, военного и культурного господства. Нарастание разногласий между цивилизациями, как считает профессор С. Хантингтон, будет происходить по всем направлениям, в т.ч. в экономической сфере: торговле, инвестициях[1] . Сфера влияний основных держав в мире будет расширяться путем завоевания господства экономическими способами над пространством и рынками. На повестку дня встает вопрос о геоэкономическом соперничестве нарождающихся супердержав-регионов.
Происходит формирование новой системы мирового хозяйствования, в рамках которой складывается несколько социально-экономических ареалов, возникающих на основе структурообразующих алгоритмов построения хозяйственной практики и фундаментальных конкурентных преимуществ, реализуемых в системе мирового разделения труда и, как следствие, обладающих собственной системой политических и экономических приоритетов. В мировой политике все более укрепляется конфигурация "нового регионализма" - Североатлантического, Тихоокеанского, Евразийского, "Южного" геоэкономических ареалов, все более утверждающихся в качестве единых социально-экономических комплексов, характеризующихся значительной степенью единства целей и интересов составляющих их государств.
Можно предположить, что в XXI веке мир будет состоять целиком из региональных экономических блоков. Регион-государство знаменует разрыв связей между политикой и экономикой, между законностью и богатством. С одной стороны, растёт число регионов, чьё единство обеспечивается совместным процветанием; они начинают играть всё более заметную самостоятельную роль в рамках мировой экономики. С другой стороны, наследие прошлого - государства - продолжает существовать, несмотря на утрату значительной части своих функций. Государство остаётся территориальным образованием, которое несёт ответственность за благополучие своего населения. На рубеже ХХ-ХХI вв. перед ним стоит трудная задача: как сохранить целостность и само существование своей территории и своего населения в эпоху резко возросшей взаимозависимости?
Реалии современного глобализирующегося мира таковы, что мощь государства -нации подрывается с одной стороны, силами сверху - на транснациональном уровне, а с другой стороны- силами снизу, тенденциями к регионализации и дроблению государств. Политически государства остаются суверенами, а экономически их мощь может изменяться под воздействием сил глобализации.
Но в конце XX века возник ещё один вопрос: чем объяснить возросший интерес к изучению связей между экономикой, пространством и мощью? Конечно, геоэкономика теперь в моде, но любая мода является отражением наиболее характерных черт своей эпохи. С этой точки зрения, специфика конца XX века характеризуется тремя факторами. Во-первых, происходит углубление взаимозависимости стран в различных областях (торговля, инвестиции, перемещение капиталов, обмен технологиями), что способствует ещё большему усилению этой взаимозависимости. Во-вторых, важнейшие отрасли экономики отдельных стран (сельское хозяйство, промышленность, услуги) работают не только и не столько на национальный рынок, сколько на международный. В-третьих, большинство стран связывает своё будущее, своё выживание со своей способностью участвовать в международном технико-экономическом соревновании. Одновременно следует отметить, что с точки зрения геоэкономики мировое экономическое пространство отличается существенной неоднородностью и фрагментарностью. Происходит интеграция огромного большинства государств в единую экономическую систему, хотя между ними сохраняются заметные различия в уровне развития, что лишь интенсифицирует потоки товаров, капитала, людей.
Например, капитал по своей природе очень мобильный, он может создавать прибыль в одном месте, а платить налоги в другом. Капитал уходит туда, где для него созданы лучшие условия, он иногда действует конъюнктурно, чаще — и стратегически, но почти всегда принимает во внимание экономические и отчасти политические цели. Правила игры на глобальном рынке меняются. Уже не столько капитал ищет покровительство у государство, сколько государство (регион) "заигрывает" с крупным капиталом. Богатые государства (регионы) в таком мире будут образовывать архипелаг, стоящий в окружении океана бедности. Возникают конкурирующие интересы хозяйственных, социальных, политических акторов и эти интересы уже не представляют собой единый "национальный интерес"[2] . Центрами притяжения становятся мультинациональные предприятия (Штаб-квартиры "мультис") или города-государства или быстроразвивающиеся регионы ("треугольники" роста в Юго-Восточной Азии на границе пограничных государств).
Нерегулируемый регионализм ослабляет эффективность государственного регулирования и в целом может привести к утрате государственного могущества. История не раз нам преподавала уроки возвышения и крушения великих наций. Страны, не сумевшие приспособиться к вызовам, идущим изнутри или извне, были обречены на умирание и становились мишенью других быстро возвышающихся наций[3] .
Сейчас Россия не только понизила свой статус до уровня региональной державы в масштабах СНГ, но и быстро утрачивает свое влияние среди своих стран-соседей, довольствуясь лишь второстепенной ролью. В условиях ограниченных возможностей (прежде всего, экономических и военных) политический вес нашей страны в приграничных с ней формирующихся геоэкономических пространствах Азии -- Центральная, Южная, Юго-Восточная и Северо-Восточная — за последнее время заметно снизилась, в то время как роль её восточного соседа Китая возросла до масштабов пока что региональной державы, а в скором будущем — и супердержавы.
Пессимистические прогнозы относительно места России во многом связаны с тем, что нынешняя отечественная политика не учитывает императив глобализации. Условием возрождения России является не эксплуатация имеющихся на сегодня ресурсов - большие пространства, сырьё и квалифицированная рабочая сила,—а способность к технологическим инновациям, как это сегодня демонстрируют восточно-азитатские "тигры", интеллектуальная и политическая свобода.
На мой взгляд, главная проблема на пути развития глобализации заключается в том, что она не получила признания среди разработчиков национальных вариантов экономической политики, не стала составной частью национальных стратегий экономического развития. Задача сторонников идеи глобализации заключается не в том, чтобы противопоставлять её национальному развитию. Напротив, неэффективная адаптация к мировым рынкам лишает страну и её экономических субъектов больших выгод от экономического сотрудничества и влечет за собой серьезные потери.
На фоне усиления топливно-сырьевой ориентации национальной экономики, разрушительного характера внешнеэкономических связей представляется перспективным переход к новому уровню государственного регулирования экономических процессов. Так, в аналитическом докладе Совета Федерации Федерального Собрания РФ "О мерах по совершенствованию государственного регулирования экономики и корректировке экономической реформы" отмечается, что "в условиях характерной для современной экономики глобализации хозяйственных связей и международной экономической интеграции серьезные изменения претерпевают и функции государства во внешних отношениях, существенно усложняются инструменты государственной защиты национальных интересов"[4] . Об этом свидетельствует и мировой опыт. Как отмечают эксперты, "государственный рынок промышленно развитых стран, как правило, связан с ключевыми сферами экономики: сельским хозяйством, ТЭКом, транспортом, оборонными и научно-техническим комплексами. Здесь государство по существу выступает основным заказчиком, подчас и главным потребителем производимых этими отраслями хозяйства товаров и услуг"[5] , используя два основных механизма: федеральный бюджет и федеральную контрактную систему. Принимая во внимание неблагоприятные природные условия для ведения бизнеса в России - суровые климатические условия, протяженность расстояний и изношенность инфраструктуры, дорогостоящие транспортные услуги, становится очевидным, что повысить свой вес в геоэкономическом соперничестве страна может только усилив функции государства в политике распределения ресурсов и осуществляя (по опыту Китая) меркантилистский контроль за движением капитала (то есть создавать благоприятные условия в своей стране для развития собственного производства).
В чем состоит трансформация функций государства в новых условиях глобального окружения (глобализации рынка товаров и услуг, роста давления со стороны супранациональных и субфедеральных акторов). Может ли федеральный Центр в условиях большей открытости рынков и кризиса государственных финансов быть цементирующим или связующим звеном государственного территориального устройства или Россия стоит перед угрозой дезинтеграции? Как на фоне происходящих политических и экономических изменений в мире выглядит место России и её регионов.
Сама Россия более неоднородна и не только в силу своих обширных пространств, но и в том, что образующие её регионы (субфедеральный уровень) по разному ориентированы во вне. Мощный импульс для развития сейчас получили те регионы, чья продукция конкурентоспособна на мировом рынке. Возникает такая ситуация когда отдельные регионы могут быть более финансово -могущественны и более интегрированы в мировую экономику, чем само государство в целом, а отсюда неизбежность усиления центробежных сил в экономической и политической сферах в границах одного государства.
В результате развития подобных тенденций в мире происходят глубинные изменения в характере отношений между государствами, связанные с замещением системообразующих факторов международных отношений. При этом показательно введение в оборот понятия "геоэкономика", которое призвано отразить новое качество процессов экономического развития и экономической интеграции. Не случайно ряд исследователей предлагает заменить понятие "международная экономика" понятием "мировая политическая экономика", поскольку все более очевидно утверждение экономического фактора в качестве главного ресурса политики[6] .
Геоэкономика по своему формулирует два основных вопроса геополитики: что такое мощь? Где и как она материализуется? В соответствии с положениями геополитики, сформулированными англичанином Маккиндером (Halford John MacKinder) и немцем Хаусхофером (Karl Haushofer), гарантией могущества государства является контроль над элементами, обладающими большой массой (территорией, людьми, сырьевыми ресурсами...)[7] . Понятия "мощь" и "безопасность" неразрывно связаны между собой. Обладать мощью - значит располагать как можно большим количеством разнообразных ресурсов[8] .
Со своей стороны, геоэкономика стремится отождествлять могущество с контролем над международными сетями. Могущество проистекает из способности создавать международные сети (торговые пути, каналы передачи информации или изображения...), использовать их, извлекать из них прибыль. При этом могуществом обладает тот, кто занимает стратегическое положение в международной сети или в совокупности международных сетей и обладает талантом максимально использовать свои преимущества.
Геоэкономическое соперничество в современном мире развивается по законам постиндустриального развития. В нем побеждает не ресурсная составляющая богатства нации, а интеллектуальная составляющая (как показал послевоенный опыт развития "азиатских тигров"). На мировой арене в этом случае баланс сил и баланс интересов скорее будет поддерживаться не военными методами, а экономическим -- завоеванием мировых рынков не только и не столько через торговлю, сколько через инвестиции и способность предлагать миру новые технологии. Рассмотрим с этой точки зрения позиции России и её срединного региона - Западной Сибири в геоэкономическом соперничестве на еврозийскои континенте.
Экономический фактор и пространство в конце XX века: Сибирь на евразийском континенте
Известно, что приоритетные экономические интересы США уже давно в азиатском регионе (Северо-Восточная Азия, Юго-Восточная Азия), где находятся самые быстрорастущие рынки. Китай также больше устремлен на Запад (среди его основных торговых партнеров - США, Япония и страны ЕС) и быстро завоевывает внутренние рынки своих стран- соседей. Что может предложить этой экспансии Россия, учитывая фактор географической близости к странам АТР. Вероятно, на сегодня главный фактор геполитического влияния России в этом регионе остается её сырьевой и пространственный ресурс. Новым быстрорастущим азиатским экономикам нужны источники сырья, энергии и безопасные транспортные пути. Это как раз то, что может преложить регион, протянувшийся от Урала на Западе до Тихого океана на Востоке под названием Сибирь.
Западно-сибирский регион- континентальный, протянувшийся в меридиональном направлении и граничит на юге с Китаем, Монголией и Казахстаном, еще мало включенных в интеграционные группировки формирующихся "Больших пространств" (grossraum) на Западе (ЕС) и Востоке (АТЭС). Как член АТЭС, Россия вправе поставить свои географические возможности на службу процветания народов этого сообщества и выступить благодаря своей тарифной и инфраструктурной политике в роли агента, активно проецирующих мощь тихоокеанских экономик на трансатлантические и центрально-азиатские рынки. Транссиб, Северный вариант Шелкового пути (по территории Китая. Казахстана и далее через Урал) и меридиональный путь от Индийского океана (от Ирана), по восточному побережью) Каспия и далее через Россию в Европу) — эти три транспортных коридора соединили бы западно-сибирский регион и повысили его значимость как оплота геоэкономической экспансии АТР на запад.
Это позволит нашей стране и, региону в том числе, придать статус "переднего края", чтобы закрепить за ним ответственную функцию в создании доходов т/о экономик и заложить основы для включения наших производств и научно-технологических центров в разделение труда внутри этого региона. Если Россия будет стремиться войти в АТР своим урало-сибирским регионом, её геоэкономический протихоокеанский курс должен будет получить надежную опору в её центрально-азиатской стратегии. Легко видеть, что стратегия тихоокеанского плацдарма объективно может привести к олигополии России, Китая и Ирана в области трансконтинентальных железнодорожных коммуникаций на большей части Евразии, т.н. "тихоокеанский плацдарм в глубине материка"[9] .
Приоритетно для России - в силу исторических и геоэкономических причин - постсоветское пространство, и потому на азиатском направлении нам наиболее важны отношения с теми государствами, которые проявляют заинтересованность в СНГ. С ними можно действовать в уже созданном Таможенном союзе, разрабатывать другие интеграционные проекты, укреплять безопасность.
Ближний и Средний Восток важны для России прежде всего с точки зрения стабилизации российского Юга и поддержания хороших отношений с исламским миром. Нарушение мира и стабильности в этой части Азии задевает наши экономические интересы, ибо перерезает важные транспортные и коммуникационные артерии, затрудняет реализацию планов по разработке и транспортировке нефти и газа, привлечению инвестиций из региона, а также получению долгов с Сирии, Ирака, Ливии и других стран.
Развитие центральных областей Евразии находится пока на начальной стадии и остается для западных интересов в значительной мере периферийным, но оно делает возможными сухопутное сообщение между такими жизненно важными районами, как Восточная Азия и Персидский залив. Вдоль прежней советско-китайской сухопутной границы, протянувшейся на семь с лишним тысяч километров, располагается, возможно, самая активная в геополитическом отношении зона современного мира с ее демографическими неравновесиями, этническими противоречиями, природными ресурсами и вновь возникающими государствами.
Углубление и расширение экономического сотрудничества в этом регионе будет означать диверсификацию импортных и экспортных потоков из сопредельных территорий Сибири. Это создаст предпосылки для изменения тревожных пропорций в структуре российского экспорта в сторону увеличения доли высокотехнологичной продукции в его объеме и обеспечит необходимую базу для будущего роста. Кроме того, выход экономического сотрудничества со странами СНГ и другими государствами Евразии на новый уровень способен серьезно ослабить зависимость России от западных финансовых институтов. Создание Евразийского экономического сообщества, очевидно, один из важных шагов в этом направлении. Кроме того, сама экономическая программа евразийцев достойна того, чтобы обратить на нее внимание. Эклектичные идеи сочетания государственного регулирования и частного сектора, могли бы составить альтернативу как жесткой административно-хозяйственной системе, так и радикальному либерализму.
Полюс роста в этом регионе, вероятно, будет исходить из Китая и Азиатской России. В следующем десятилетии рост китайской мощи, по-видимому, продолжится. Если это произойдет, России придется приспосабливаться к Китаю, ищущему свое место среди ведущих мировых держав. Хотя внимание Пекина сосредоточено на Тайване и южном направлении, он окажет значительное экономическое и демографическое давление и на Центральную Азию, и на российский Дальний Восток. Судя по всему, сам объем китайской экономики и ее динамичное развитие станут для развития Сибири и российского Дальнего Востока гораздо важнее, чем их связи с европейским регионом.
Наряду с дальнейшим укреплением своих традиционных взаимосвязей с участниками Евросоюза, Сибирь вполне способна резко расширить свой товарооборот со странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Пока он находится по существу в зачаточном состоянии. Доля не только Сибири, но и всей России в общем объеме внешнеторгового оборота азиатских государств не превышает 2%. Слабо используются и другие возможные направления сотрудничества.
Интересы России во взаимоотношениях с Китаем состоят в активном привлечении иностранных инвестиций, в осуществлении совместных проектов, которые позволят более эффективно использовать ресурсы и экономические преимущества обеих стран. Это могут быть, к примеру, большие энергопроекты - строительство нефтепроводов, газопроводов, поставки электроэнергии, изготовление оборудования для ГЭС. Прогнозы в этом отношении достаточно благоприятны. Выявленные запасы позволяют уже в 2005 г. увеличить добычу нефти на порядок, добычу газа - примерно в 3 раза, не менее чем вдвое можно нарастить добычу угля и выработку электроэнергии. Это создает такую базу энергоресурсов, которая позволяет поставлять их не только в Китай, но и Южную Корею, Японию и другие страны Азиатско-Тихоокеанского региона.
На сегодня еще много нерешенных проблем. В частности, отсутствует государственное регулирование единого процесса интеграции России в мировую экономическую систему и образования новых экономических поясов на базе эффективного использования потенциала Евразийского положения России.
Географический ресурс должен сыграть одну из важнейших ролей в возрождении экономической мощи западно-сибирского региона. Точки роста для регионов Западной Сибири лежат видимо в особенностях её положения. Находясь в центре евразийского континента она выполняет роль регионального моста (frontier regions), который одновременно разделяет и объединяет элементы единой планетарной системы и через неё проходят кратчайшие маршруты между полюсами роста на Западе и Востоке. Возрождение территории связано с развитием транспортных коммуникаций - система расселения и производства привязана к коммуникациям.
Как показали многочисленные расчеты, выполненные учеными Института Экономики СО РАН, именно транспорт на обновленной технической основе является связующей инфраструктурой региональных (в масштабе страны), национальных (в масштабах континента) и трансконтинентальных (в планетарных масштабах) экономик. В использовании российских транспортных коммуникаций заинтересованы те самые страны АТР, которые являются лидерами по темпам экономического развития[10] . Но у России есть реальные конкуренты в этом виде транзитных услуг. Так, Китай, США и ЕС активно лоббируют создание нового "шелкового пути" в обход России (проект магистрали ТРАСЕКА)[11]
Территорию Западной Сибири в меридиональном направлении пересекают две крупнейшие в мире речные артерии - река Обь и Енисей - судоходные на всем протяжении; а в широтном - Транссиб и в проекте - Северо-Российская Евразийская магистраль (Баренцкомур - Севсиб-БАМ), который протянется от порта Индига на Баренцевом море в перспективе дойдет до порта Ванино на берегу Татарского пролива, и придаст стимул роста грузопотокам в этих направлениях с оживлением экономической деятельности в прилегающих. территориях. Еще одна предполагаемая магистраль - Центральная (Транссиб) с перспективой выхода на Корейский полуостров и Японию путем объединения железных дорог Сахалина и Хоккайдо (рис1). В результате произойдет интеграция двух широтных транспортных коридоров в пределах Азиатской России в межконтинентальный мост Юго-Восточная Азия - Европа, связывающий не только их материковые, но и островные регионы.
В мериадиональном направлении — поддержание Северного морского пути (North East Passage ) и системы речных магистралей, "наполняющих" СМП грузами глубинных регионов Сибири, как резервных для обеспечения безопасности страны и возрождения её экономики.
Большие перспективы имеет освоение новых кросс-полярных авиационных маршрутов, заметно сближающих регионы Америки с азиатскими регионами ( ТП-1 из С.Америки в Пакистан и Индию и ТП-2 через Сибирь в ЮВА). Развитие воздушных транспортных коридоров сейчас прорабатывается на официальном уровне. Так, между администрацией новосибирской области и Министром транспорта прорабатываются пакеты соглашений о включение аэропорта Толмачево в перечень аэропортов, предусмотренных межправительственным соглашением между Россией и Германией. Это позволит использовать Толмачево как пункт технической посадки для самолетов зарубежных авиакомпаний, которые совершают рейсы между Европой и Юго-Восточной Азией. В частности, уже решен вопрос с техническими посадками в Толмачево германского авиаперевозчика - Lufthansa Cargo.
По существу речь идет о рационализации мировых транспортных взаимосвязей и грузопотоков, которая даст весомый экономический эффект как странам Европы и АТР, так и самой Сибири. За счет использования Транссибирской магистрали Япония и Корея, например, смогут сократить свои транспортные издержки в товарообороте с европейским континентом на 15-20%, а также значительно ускорить оборот финансовых ресурсов.
Безусловно, что развивая экономику Сибири и выстраивая новые транспортные коридоры международного значения, России необходимо будет разработать новую, более эффективную тарифную стратегию на видах транспорта. Задействование громадного внутреннего потенциала Сибири позволяет значительно расширить границы и поднять уровень ее экономического взаимодействия с другими странами, построить их на качественно новой основе в обозримом будущем.
Богатство Сибири будет прирастать … Сибирью
Сибирь богата своим сырьем и бедна свом капиталом. По существу, колонизация этой территории постепенно превращает её в социальную и экологическую пустыню. Можно ли её природное богатство обратить в рост благосостояния её населения Насколько использование (эксплуатация) данных ресурсов может обратиться во благо нашего региона, поскольку на сегодня складывается обратная ситуация - отток ресурсов и разрушение национального богатства. Экономика, основанная на добыче сырья и чрезмерном потреблении энергии, подрывает источник своего роста в будущем в связи с истощением ресурсов и ухудшением экологического положения. Приведем лишь некоторые данные.
Большинство регионов Сибири и Дальнего Востока являются финансовыми донорами, причем в основном не отечественной, а мировой экономики, а общая величина сальдо произведенного и потребленного регионального продукта сопоставима с величиной вывоза капитала из России [12] . Сегодня ⅔ валютных поступлений формируется именно в сибирских регионах, но среди лидеров по инвестированию эти регионы не числятся. Флагманы сибирской индустрии (наиболее привлекательные предприятия) в подавляющем большинстве работают на экспорт. Ярким примером такого положения является Красноярский край, где находятся крупнейшие мощности по производству никеля, самый крупный в мире Красноярский алюминиевый завод: их продукция на 90% и более потребляется не на российском рынке. На территориях, где таких предприятий нет, фактически формируется депрессивные зоны, "социальная пустыня". Если не будет пересмотрена общегосударственная концепция развития, можно ожидать дальнейшую дезинтеграцию и раскол в российских регионах..
Огромные пространства из источника богатства превратились в источник проблем: необходимо осуществлять северный завоз, поддерживать жизнеспособность протяженных транспортных путей. Эти территории удалены от центров принятия экономических решений.
Так сложилось, что базовой промышленностью для регионов Сибири была добывающая промышленность и ВПК. Если первая естественно вписалась в экспортно-ориентированные модели развития в обоих направлениях (нефть, газ, лес, цветные металлы) с потерей доходов по отношению к регионам-производителям, то предприятия авиа - и машиностроения, входящие в ВПК, пока не нашли своего места в этой модели. Что можно предложить как альтернативу? Где точки роста, которые будут не вымывать "богатство" России, а его "создавать". Нужны хорошо проработанная промышленная политика государства по вовлечению в этот комплекс инвестиций, но последние сюда пойдут, если смогут получить коммерческий эффект. Основой этой политики должен стать союз науки и производства и привлечение венчурного капитала, способного брать на себя повышенные риски. Известно, что факторами геоэкономического соперничества в эру глобализации является человеческий капитал, ноу-хау, технологии. В советское время в 60- 70-е гг. в районах за Уралом (Новосибирск, Томск, Красноярск, Иркутск) активно создавались научные центры — это то, что еще является притягательной силой для крупнейших корпораций в высокотехнологичных отраслях. Развитие виртуальных информационной сетей в этих центрах позволяет решать очень важную приоритетную задачу для нашей страны - привлекать венчурные вложения , в т.ч. иностранные, для развития технопарков в этих центрах (программные продукты, биотехнологии, мониторинг окружающей среды). К сожалению, "утечка мозгов" - удел всех бедных, среднеразвитых экономик. Многие ученые предпочитают работать у себя дома, но за западные деньги и на их экономику. Но достижения в области высоких технологий только условно можно назвать "национальными", поскольку имеют тенденцию быстро распространяться и благами этих продуктов, в конечном итоге, пользуется все человечество ( те же самые компьютерные технологии).
"Новая экономика" для Сибири
В последние годы возникли объективные экономические предпосылки для успешного развития науки. Она ушла от академично-теоретических исследований в сторону практического применения научных достижений. Наука сегодня стала в хорошем смысле слова "продаваемой", многие предприниматели связывают перспективы развития своего дела с вложениями именно в научные разработки. Сегодня отдачу от инвестиций в производство, основанное на реализации научных идей, можно получить вдвое быстрее, чем едва ли не в любом другом бизнесе.
У сибирских ученых имеется достаточно много разработок, которые при соответствующих инвестициях могли бы стать инновационным продуктом. Однако не всем удается успешно наладить их массовый выпуск. В результате, по словам Сергея Сверчкова, генерального директора фонда "Центр стратегических разработок "Сибирь", возникает парадоксальная ситуация: "Российские ученые продают разработки за рубеж, потому что не могут реализовать их здесь, а российские компании покупают их за рубежом, потому что рынка высоких технологий у нас нет"[13] .
Пока наибольших успехов в реализации инновационных проектов добиваются мелкие фирмы, созданные теми же выходцами из научных институтов. Так, в новосибирском Академгородке работают около 150 фирм высокотехнологичного бизнеса. Число сотрудников в них колеблется от 20 до 100, объем продаж в перерасчете на одного человека составляет от 200 тыс. до 1 млн рублей. Для сравнения: самый большой объем произведенной продукции на одного сотрудника в Институте прикладной микроэлектроники составляет всего 218 тыс. рублей в год. Крупным институтам, вынужденным содержать солидные основные фонды, вести фундаментальные разработки, приходится уповать на поддержку властей. Два года назад создана ассоциация софтверных компаний "Сибакадемсофт", а в этом году - ассоциация высокотехнологических фирм "Сибакадеминновация". Объем средств по контрактам программистов составляет $18-30 млн.
Для быстрого прорыва России на международный рынок высоких технологий предлагается проект "Старт" - создание особой экономической зоны на территории Новосибирского Академгородка. Данный проект объединяет оптимальные схемы из широко обсуждаемых сегодня многовариантных подходов, учитывает мировой опыт решения подобных проблем, и реализуется на действующей технологической и научной инфраструктуре. В рамках проекта создаются три структуры:
Особая экономическая зона "Исследовательский центр" с специальным статусом функционирования академических НИИ, позволяющим свободно участвовать в коммерциализации науки.
Особая экономическая зона "Технико-внедренческий центр", с специальным статусом функционирования малых и средних технологических компаний, позволяющим эффективно трансформировать научные технологии в законченные продукты.
Сибирский венчурный фонд - как инструмент инвестиционного финансирования высокотехнологических проектов.
По словам С. Сверчикова, "со временем советская модель науки (ориентация на оборонную промышленность) трансформируется в следующую модель: РАН - малый и средний высокотехнологический бизнес - индустриальные кластеры (крупные корпорации). Появление ярких и талантливых инновационных менеджеров приведет к тому, что Россия к 2015 году станет основным монополистом на научном рынке[14] .
Заключение
Итак, подводя итог сказанному можно сделать следующие выводы. Россия и её регионы могут безболезненно вписаться в процесс глобализации, если их внутренняя и внешняя политика будет учитывать современные тенденции мирового экономического развития. Мощь государства, остающегося на сегодня и в ближайшем будущем, основным актором международных отношений, проводящих политику с учетом своих национальных интересов, должна опираться на повышении своих конкурентных преимуществ:
А) В области ресурсного потенциала ситуация осложняется тем, что сырьевой сектор (за исключением сельского хозяйства) является наименее зависимым от прямой государственной поддержки и в то же время выполняет роль крупнейшего налогоплательщика. С учетом неизбежных бюджетных ограничений, предстоящих российской экономике, роль сырьевого сектора не только не уменьшится, но и увеличится. Необходимо развивать более глубокую степень переработки сырья на месте и ресурсным регионам (Север Западной Сибири) оставлять больше финансовых ресурсов для осуществления крупных инвестиционных проектов.
Б) Переход к активной поддержке технологических преимуществ, с одной стороны, потребует жертв от сырьевого сектора, с другой - привлечения масштабных финансовых ресурсов в обрабатывающую промышленность (крупные промышленные предприятия в областных сибирских городах). Если сырьевой сектор может обеспечить самофинансирование инвестиций при благоприятном для себя направлении государственной политики регулирования конкурентоспособности, то индустриальный сектор зависим от государства здесь в гораздо большей степени (химия и нефтехимия Chemistry and petrochemistry, металлургия Metallurgy, машиностроение).
В) Нацеленность на инновационные прорывы Развитие технопарков (наукоградов) в центрах академической и прикладной науки Сибирского отделения РАН. Затруднения в политике вызваны дефицитом финансирования и фактическим отсутствием процесса передачи технологий. В данной сфере поддержка стоит гораздо дешевле с точки зрения финансов, однако для того, чтобы ее реализовать, необходимы хорошо отработанные организационные схемы и механизмы. В то же время наличие в России заделов и квалифицированных кадров делает подобное инновационное стимулирование вполне логичным и необходимым.
Что касается учета пространственного фактора в государственной внешней и внутренней политике, то важным преимуществом является её положение в качестве "переднего края" в евразийском пространстве между двумя полюсами роста.
Список литературы
[1] Huntington S.P. The Clash of Civilizations and the Remaking of the World Oder. N.Y., Simon & Schuster, 1996.
[2] Понятие больших самоорганизующихся пространств (scapes) вокруг нового ядра - центров притяжения - centralities- по новому позволяет взглянуть на значимость государственных границ в глобализирующейся экономике. Рассуждения о представлении России в образе "лоскутного" одеяла см. Клаус Зегберс. "Сшивая лоскутное одеяло" // Pro et Contra. 1999. Том 4. N4. С. 68-69.
[3] Известный американский специалист Томас Грэхем совершенно справедливо подметил: "Размышляя о будущем России, мы не должны забывать один серьезный урок истории: великие державы возвышаются и приходят в упадок; некоторые государства вообще исчезают.. Упадок России, свидетелями которого мы являемся, вполне может быть временным, но быстрые перемены в современном мире, нынешние тенденции политического, экономического и военного развития в Европе и Азии, по меньшей мере, увеличивают вероятность того, что этот упадок окажется окончательным". См.: Грэхем Т. Мир без России // НГ-сценарии. 1999. N 11. 8 дек. С.7). Ему вторит Збигнев Бжезинский, рисуя образ "конфедеративной" России, примкнувшей на западе к "трансатлантической Европе", а своим востоком отходящей в китайскую сферу влияния. См.: Великая шахматная доска. М . 1998. С.142, 198, 201, 240.
[4] Аналитический доклад Совета Федерации Федерального Собрания РФ "О мерах по совершенствованию государственного регулирования экономики и корректировке экономической реформы. - М.: 1997.
[5] Гусаков Н. П. Зотова Н. А. Национальные интересы и внешнеэкономическая безопасность России. М.: Евразийский регион, 1998 г. С. 146.
[6] Само понятие "геоэкономика" пришло из политического истеблишмента в конце 80-х гг. ХХ в. благодаря консультанту Совета по национальной безопасности и Госдепартамента США Эдварду Лютваку, который в своей книге определяет эти понятием дисциплину, изучающую те аспекты международной конкуренции, где главными действующими лицами являются государства. Геоэкономика выделилась в отрасль геополитического проектирования, имеющую дело с потоками ресурсов, и обосновывающей способы их ненасильственного или насильственного регулирования, с тем чтобы усилить или подорвать мощь государств и иных политических субъектов. См.: Edward. N. Luttwak. From Geopolitics to Geoeconomics. Logic of Conflict, Grammar of Commerce. - The National Interest, Summer 1990, p.17-23; Жан К., Савона П. Геоэкономика. 1997; Неклесса А. И. Эпилог истории/ Глобальное сообщество: новая система координат (подходы к проблеме). - СПб.: Алетейя, 2000. - 320 с.
[7] MacKinder is known as the author of the "heartland" theory, originally stated in 1904 and revised in 1919 and 1943. In this theory he proposes that north-central Eurasia, because of its geographical isolation and vast natural resources, would eventually be the heart of the world's controlling political power.
[8] Моро-Дефарж Ф. Введение в геополитику. М.: Конкорд, 1996. Гл.5. Геополитика и геоэкономика. С.120.
[9] См.: Вадим Цымбурский. Геополитика для "евразийской Атлантиды" // Pro et Contra. 1999. Том 4. N4. С.160-161.
[10] Проблемные регионы ресурсного типа: программы, проекты и транспортные коридоры. - Новосибирск: ИЭОПП СО РАН, 2000.
[11] Kemp G., Harkavy R. Strategic Geography and the Changing Middle East. Wash. D.C., 1997. p 12
[12] В 1999 г. 17 из 22 регионов Сибири и Дальнего Востока имели положительное сальдо произведенного и использованного ВРП (т.е. положительный торговый баланс). В целом, по макрорегиону указанное сальдо составляет 11, 1 млрд. долл. (особенно Красноярский край, Тюменская обл. и Республика Саха (Якутия)). См.: Гранберг А.Г. Сибирь и Дальний Восток: общие проблемы и свойства экономического роста // Регион: экономика и социология. 2003. N 1. С.190.
[13] Газета "Континент Сибирь". 14 декабря, суббота. 2002 г. (N45 (324).
[14] Все данные взяты с сайта СИЦ-Сибирь http://www.sibfo.ru/csr_sibir/
