Дальнейшее развитие семьи представлено парной семьей, в которой конкретные мужчина и женщина объединялись на более или менее продолжительный период в жизни. Родословная продолжалась по материнской линии. Такой тип семьи был еще непрочным, поскольку каждый из ее основных членов мог продолжать жить в своей родственной группе. Этот тип семьи определяют еще как дис-локальная парная семья, в которой возрастает роль мужчины как основного добытчика пищи.

• хозяйственно-бытовая (экономическая), связанная с обеспечением материального благосостояния семьи;

— рекреативная, которая состоит в обеспечении воспроизводства физических, психических, духовных сил человека. Только при условии выполнения семьей всех этих функций она может быть крепкой, счастливой и продолжительной. Но в жизни все происходит значительно сложнее, а потому и семьи бывают разные: полные и неполные, многодетные и бездетные, равноправные и авторитарные, духовно богатые и бездуховные. Несмотря на имеющуюся культуру семейных отношений, они иногда приобретают форму своеобразной искусственности, а отсюда и непродолжительности.

В ценностных ориентациях большинства юношей и девушек на семейные отношения наблюдается различие между их знаниями о соответствующих качествах абстрактного семьянина и реальными качествами самих старшеклассников как будущих супругов и родителей. Ценностные ориентации в семейных отношениях должны отражать не только существующие на практике ценности семейной жизни, но и определяться отношением к ценностям гармоничного брачного союза. Важнейшей ценностью такого брака является взаимная любовь супругов, которая является важнейшим условием счастливой семейной жизни. Однако взаимная любовь ие является единственным мотивом заключения брака. Большинство юно-

Материальное преимущество мужчины, его имущественная власть, право собственности оказывали содействие появлению патриархальной семьи. Это была первая историческая форма моногамной семьи (моногамия — единобрачие), хотя моногамия касалась лишь женщины, которая в соответствии с правом того времени была полностью подчинена воле мужчины, заботясь прежде всего о детях.

Со временем церковь освятила брак — признанную обществом через систему закрепленных прав и обязанностей форму взаимоотношений между мужчиной и женщиной и их детьми, подчеркивая равные права его субъектов. Именно равенство мужчины и женщины, их взаимная любовь рассматривается как основа современной семьи.

Основными формами современного брака являются религиозный (церковный) и гражданский. Первый в большей мере распространен среди мусульманских народов стран Востока, католиков некоторых стран Латинской Америки. гражданский брак признается в Австрии, Бельгии, Голландии, Германии, Украине, Швейцарии, Японии и т. п. Альтернативные формы брака допускаются в Англии, Дании, Италии, Испании, Канаде.

Основными общественными функциями семьи являются:

—репродуктивная;

—воспитательная, связанная с родительской и материнской любовью, через которую ребенок приобретает общественно значимые индивидуальные качества;

девушек осознают и понимают необходимость формирования чувства долга как важнейшего качества в семейных отношениях. Высоко оцениваются дружеские отношения супругов как основа брака.

Реальное поведение молодежи и их отношение к собственным поступкам, требующим проявления чувства долга и ответственности, ниже их требований, предъявляемых к чувству долга как качеству семьянина. Абстрактное понятие чувства долга как важного качества семьянина отличается от практического формирования этого качества.

В целом ориентация старшеклассников на важнейшие нравственные ценности семейных отношений должна иметь большую практическую направленность, она должна вестись через нравственное воспитание личности — формирование чувства долга, ответственности, заботы, взаимопонимания в общении с лицами другого пола, умения уступать, быть чуткими и внимательными к другим. Следовательно, важно не только формирование знаний о качествах личности семьянина, об умениях и навыках, определяющих культуру семейных отношений, но и непосредственное воспитание, и развитие этих качеств у будущих супругов и родителей.

Каждый отдельный человек — это неповторимый мир чувств, мыслей, идей, взглядов, привычек, вкусов. Семья — союз двух индивидуальностей. В мире нет двух идентичных людей, и семью образуют люди, неодинаковые в своих взглядах, привычках, чертах характера.

Любовь и долг сводят свое выражение в помощи, в постоянной заботе о близком человеке, во вниманиикего делам, интересам и проблемам

ответственность человека перед Другими людьми и обществом. Супружеский долг - «тип ответственность человека перед семьей и обществом за благоналучие семейных отношений. Заключение брака - добровольный акт любого человека. Добровольность заключав в свободе выбора будущего супруга. Но если выбор сделан, человек обязан нести ответственность за свое поведение не только перед собой, обществом, но и перед своим супругом.

Семейные отношения проходят испытание буднями. Жизнь наполнена постоянными бытовыми проблемами, тревогами за здоровье близких людей, иногда страданиями. И преодолеть все трудности семейной жизни помогают не только любовь, долг, забота, но и верность. Через верность проявляется воля, стойкость в исполнении долга и избирательность в любви. Избирательность в любви — важнейшее ее качество. Верность и преданность любящего человека возвышают его в трудные моменты испытаний, делают достойным подражания и восхищения.

Если в семье нет супружеской верности, то маловероятно, что совместная жизнь мужа и жены окажется счастливой. Измена подрывает нравственные основы семейной жизни и ведет, как правило, к распаду семьи. В супружеской измене проявляется не только исчезновение любви, отсутствие чувства долга и верности, но и элементарного уважения к супругу (супруге). Уважение человека — важнейший компонент любви к нему, условие счастливой совместной жизни. Уважать в другом человеке личность — это, прежде всего, уважать его чувство собственного достоинства, принимать другого таким, какой он есть, уметь видеть в нем лучшие качества. Уважение к другому проявляется и в терпимости к нему, и в требовательности к себе. В этом заключаются пути достижения гармонии семейных отношений и создания семейного счастья.

Как правило, основные этические концепции, содержащиеся в религиозных учениях, связаны с принципом непротивления злу. Непротивление злу — принцип, укорененный в различных культурах, идеал личной и общественной жизни, основанный на убеждении в том, что активное противостояние злу ведет к его усилению. Источником таких концепций являются представления о греховности и несовершенности человека и реального мира. Свойственное основным религиозно-культурным доктринам (христианство, буддизм, индуизм, ислам) утверждение трансцендентно-абсолютной природы Бога исходит из представлений о несовершенстве мира и человеческой природы как источнике мирового зла. Отождествление абсолютного с благом, истиной, красотой одновременно утверждает неподлинность и преходящесть этих сущностей. Отсюда происходит утверждение о двойственности человеческого существования, заключающейся в противостоянии духовного и материально-телесного.

Основой этических учений индуизма и буддизма является принцип праведного религиозного поведения (ахимса -санскр. — «ненасилие»). Согласно этим вероучениям нанесение вреда живым существам отягощает карму человека, тогда как соблюдение ахимсы, напротив, выступает необходимым условием духовного самосовершенствовэния и прогресса в цепи перерождений. Индуистский и буддистский принцип ахимса  (непричинение зла живому) основэн нэ дхармической кэртине мироздания и учении о кармическом круговороте жизней. Эталон личной жизни при этом связан либо с радикальным уходом из мира, либо с достижением внутренней индифферентности по отношению к мировой реальности, которая есть лишь псевдореальность, плод случайного комбинирования дхарм. В XIX — XX вв. понятие ахимсы получило развитие в религиозно-политических восточных учениях.

Восточные философско-религиозные учения, такие как индуизм, буддизм, даосизм, видели спасение, прежде всего во внутреннем освобождении от цепей эгоизма и насилия. Понятием «ахимса» обозначался харгистерный этический принцип индийской философии и религии. Он заключается в проповеди воздержания от нанесения вреда всему живому, без какого-либо ограничения или выбора. В этом воззрении отражена идея родства всех живых существ, неотделимости человека от природы.

В различных культурах имеются свои источники принципа непротивления злу. Так, в даосизме выдвигается идеал недеяния в качестве мудрого пути жизни (хотя он прямо не связан с противостоянием добра и зла, поскольку направляющее и всеприсутствующее дао запредельно всяким че­ловеческим представлениям; именно поэтому любое целенаправленное действие, влекущее за собой изменение порядка вещей, уже есть зло в силу принципиальной негарантированное™ его последствий).

Христианская культура исходит из своего понимания принципа непротивления злу. Они содержатся как в основных этических заповедях, так и в общих концепциях человека, общества, истории. Морально-этические ориентации социального действия в христианстве связаны с утверждением личностного эталона «жизни в Боге» и социального идеала «церковной общности», основанной не на материальной необходимости объединения, но на духовно-коммуникативной и конфессиональной общности. Традиционный христианский идеал непротивления злу занимает промежуточное место (как мировоззренческая ориентация на определенный тип социального действия) между радикальным монашеским аскетизмом и протестанским «мирским активизмом».

В текстах Ветхого Завета насилие рассматривается как отрицательное, жизнеразрушающее начало. На протяжении тысяч лет до нашей эры господствовал принцип, который назывался талионом, или принципом воздающей справедливости, согласно которому можно было применить ответное насилие, но в определенных дозах.

В философской культуре также существуют различные обоснования и интерпретации непротивления злу. Наиболее влиятельные учения о непротивлении злу принадлежат Л. Н. Толстому, Ганди. Своеобразие толстовского учения -в сочетании христианского и (частично) буддистско-индуистского негативизма в отношении социальной организации че­ловеческой деятельности с традиционным этическим изоляционизмом личности, сосредоточенной на индивидуальном самосовершенствовании и ненасильственной проповеди собственного образа жизни. Для этого варианта непротивления злу характерен радикализм в оценке практически всех соци­альных установлений и институтов как инструментов насилия над человеческой свободой и над естественно-природным порядком. Для Толстого также существенен мотив греховности материального, телесного бытия человека, затмевающего его духовную сущность. Толстой утверждал не только отчужденность социального от индивидуального, но и противостояние социальной системы естественному, народному строю повседневной жизнедеятельности.

Доктрина непротивления злу Ганди значительно более ориентирована на социально-политическое действие: принимая общие установки модернизированного индуизма, он утверждал возможность организации ненасильственного сопротивления власти в масштабах национально-конфес­сиональной общности, что и было воплощено во всеиндийской кампании гражданского неповиновения 1947 — 1948 гг. Концепция Ганди выдвигает проект социально-организованного действия, заключающегося в установлении особого типа единства, осознаваемого и осуществляемого на уровне коллективного сознания, становящегося основой личного сознания и системы ориентации. В этом плане дан­ные концепции непротивления злу совпадают в общих чертах с христианским идеалом соборности.

Понятие насилия, как и само это слово в живом языке, имеет явно негативный эмоционально-нравственный оттенок. В подавляющем большинстве философских и религиозных моральных учений насилие считается злом. Категорический запрет на него «не убий!» обозначает границу, отделяющую нравственность от безнравственности. Вместе с тем общественное сознание, в том числе и этика, допускают ситуации нравственно оправданного насилия. Речь идет не о том, чтобы вообще насилие считать чем-то хорошим, и не о том даже, чтобы интерпретировать его в качестве нравственно нейтрального явления, которое в зависимости от обстоятельств может быть использовано как во зло, так и во благо. Речь идет о возможности нравственного оправдания насилия в виде исключения и в рамках общего принципиально негативного нравственного отношения к нему.

Насилие находится вне морали, его можно назвать правом силы. Оно разрывает человеческие связи в качестве человеческих. В понимании насилия есть два крайних подхода — широкий (абсолютистский) и узкий (прагматический). В широком смысле под насилием понимается подавление человека во всех его разновидностях и формах — не только прямое, но и косвенное, не только физическое, но экономическое, политическое, психологическое и всякое иное. При этом подавлением считается любое ограничение условий личностного развития, причина которого заключена в других людях или общественных институтах. Тем самым насилие оказывается синонимом морального зла, в него наряду с убийством включаются ложь, лицемерие, другие нравственные деформации. При таком подходе к насилию исключается сама постановка вопроса о каких-либо случаях его нравственно оправданного применения.

В узком смысле насилие обычно сводится к физическому и экономическому ущербу, который люди наносят друг другу, оно понимается как телесные повреждения, убийства, ограбления, поджоги и т. п. Но без учета мотивации понять феномен насилия невозможно.

Насилие есть один из способов, обеспечивающих господство, власть человека над человеком. Власть в человеческих взаимоотношениях можно было бы определить как принятие решения за другого, усиление одной воли за счет другой. Насилие — такое принуждение и такой ущерб, которые осуществляются вопреки воле того или тех, против кого они направлены. Насилие есть посягательство на свободу человеческой воли. В понятии насилия существенно важными являются два момента: во-первых, то, что одна воля пресекает другую волю или подчиняет ее себе; во-вторых, то, что это осуществляется путем внешне ограничивающего воздействия, физического принуждения.

Насилие как определенную форму общественного отношения следует отличать от других форм принуждения в обществе, в частности, патерналистского и правового. Проблема оправданности насилия связана не вообще со свободой воли, а с ее конкретно-содержательной характеристикой в качестве доброй или злой воли.

Насилие является одним из способов поведения в конфликтных ситуациях особого рода, когда конфликтующие стороны радикально расходятся в мнениях о добре и зле: то, что для одних добро, другие считают злом и наоборот. Без разделения людей на добрых и злых было бы совершенно невозможно этически аргументировать насилие. Жизненные и исторические наблюдения подтверждают это. Но, безусловно, добрая и, безусловно, злая воля представляют собой противоречивые определения. Осуждать одну так же бессмысленно, как и восхвалять другую. Понятия безусловно злой воли и безусловно доброй воли могут существовать в человеческой практике только как идеальные конструкции, некие точки отсчета, но не как характеристики реальных воль, и при атом они могут существовать не как логически строгие понятия, а как эмоционально насыщенные образы, призванные устрашать или вдохновлять, но не доказывать.

На самом деле само существование человечества доказывает, что ненасилие превалирует над насилием. Преобладание ненасилия над насилием — существенная основа жизни вообще. Жизнь сама по себе, во всех ее формах есть асимметрия в сторону ненасилия, созидания. Рассматривая историю человечества, в ней, помимо самого возникновения человека, можно выделить два переломных этапа. Первый связан с ограничением вражды между человеческими стадами (ордами) на основе закона равного возмездия (талиона). Второй — с возникновением государства. Талион, обязывавший руководствоваться в насильственных акциях за пределами кровнородственного объединения правилом равного возмездия, положил конец неограниченной, уводящей в регресс враждебности между своими и чужими. Вторым качественным скачком в ограничении насилия явилось возникновение государства. Отношение государства к насилию, в отличие от первобытной практики талиона, характеризуется тремя основными признаками. Государство монополизирует насилие, институционализирует его и заменяет косвенными формами. Каким бы легитимным, институционально оформленным и предосторожным государственное насилие ни было, оно остается насилием — и в этом смысле прямо противоположно морали. Государственное насилие, как и предшествовавший ему талион, — не форма насилия, а форма ограничения насилия, этап на пути его преодоления.

Основной аргумент в пользу насилия состоит в том, что без него нельзя противостоять агрессивным формам зла. Насилие считается оправданным как противонасилие. Насильственный ответ на насилие в сопоставлении с покорностью ему имеет огромные преимущества. В практическом плане оно более эффективно и в нравственном плане более достойно. Оно является вызовом насилию, формой борьбы с ним.

Ненасилие как активное ненасильственное сопротивление, преодоление ситуации несправедливости перед лицом агрессивной несправедливости отличается от насилия, прежде всего пониманием того, как распределены добро и зло среди людей. В основе современных концепций ненасилия лежит убеждение, согласно которому человеческая душа является ареной борьбы добра и зла. Поэтому в отношениях между людьми всегда остается возможность сотрудничества. Сознательно ориентируясь на доброе начало в человеке, сторонник ненасилия, тем не менее, исходит из убеждения, что моральная амбивалентность является принципиально неустранимой основой человеческого бытия.

Перед лицом агрессивного зла, воинствующей несправедливости возможны три линии поведения: пассивная покорность, насильственное сопротивление, ненасильственное сопротивление. Они образуют восходящий ряд и с прагматической, и с аксиологической точек зрения. И по критерию эффективности, и по критерию ценности насильственное сопротивление выше пассивной покорности, и ненасильственное сопротивление выше насильственного сопротивления. Ненасилие существует не рядом с на­силием, оно следует за ним.

Одна из новых этических ориентаций связана с биоэтикой, центральным вопросом которой является отношение человека к жизни и смерти. Жизнь, особенно человеческая, понимается как высшая ценность. С одной стороны, биоэтика есть продолжение медицинской этики. С другой же стороны, биоэтика есть нечто большее, чем просто профессиональная медицинская этика, поскольку исследует гражданские права личности. Область медицины и здравоохранения — это область, в которой реализуются (или не реализуются) фундаментальнейшие права человека, это область, требующая и юридически-правового, и морально-этического регулирования.

Биоэтика возникла и стала интенсивно развиваться в начале 70-х годов XX в. в США и странах Западной Ев­ропы. Это объясняется рядом причин — прежде всего новыми технологиями, которые нашли свое широкое применение в медицине. Большую роль в становлении биоэтики сыграло и развитие генетики, осознание не только биологами, но и обществом возможных негативных последствий генной инженерии. Новый уровень технико-практических возможностей медицины и экспериментальной науки поставил перед учеными новые этические проблемы, а перед специалистами по этике открыл новые области приложения философско-этических размышлений.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11