внутренней и внешней политики, особенно по поводу дальневосточных дел,

русско-японских отношений, а также в связи с установившейся в правых кругах

репутацией «красного», «социалиста», «опасного масона» привело в августе

1903 года к отставке Витте с поста министра финансов. Учитывая, однако, его

высокую международную репутацию, необходимость иметь под рукой

компетентного советника но сложнейшим проблемам, Николай II обставил свое

решение внешне вполне благопристойно: Витте получил крупное единовременное

вознаграждение (около 400 тысяч рублей) и был назначен председателем

Комитета министров. Должность эта была почетная, но фактически

маловлиятельная, так как Комитет занимался в основном мелкими текущими

делами.

Деятельность Витте после отставки

Оказавшийся не у дел министр, еще недавно считавший себя едва ли не

вершителем судеб России, крайне тяжело переживал опалу. Однако он не

захотел вернуться в мир бизнеса, хотя без особого труда мог получить

руководящее кресло в совете или правлении какого-либо предприятия или

банка. Прерогативы власти, вероятно, теперь ценились им выше материальных

благ. Если верить А. А. Лопухину, бывшему в то время директором

департамента полиции, то Витте в разговоре с ним намекал даже на

возможность устранения Николая II, рассчитывая вновь войти в фавор с

воцарением Михаила, с которым был в хороших отношениях 'г''. После убийства

эсерами 15 июля 1904 года В. К. Плеве он, по свидетельству современников,

предпринимал энергичные попытки возглавить МВД. Вместе с тем им уже в это

время высказывалась мысль, что для наведения порядка в империи необходимо

объединение министров в форме кабинета во главе с премьером, которым,

конечно, Витте видел себя. Планам его тогда не дано было свершиться. Но в

процессе нарастания революционных событий и во время самой революции ему не

раз предоставлялась возможность оказать влияние на их ход, а фактически и

на судьбы страны.

Осенью 1904 года процесс нарастания революционной ситуации вступил в новую

фазу, захватив широчайшие слои российского общества. После массовых

крестьянских выступлений 1902 года, волны всеобщих забастовок,

прокатившейся но югу страны летом 1903 года, оппозиционные настроения,

усугубленные рядом чувствительных поражений России в начавшейся н 1904 году

русско-японской войне, охватили и высшие классы общества. Состоявшийся 6—8

ноября съезд земских деятелей высказался за введение представительных

учреждений и установление в стране буржуазно-демократических свобод. «Союз.

освобождения»—возникшая на рубеже 1903—1904 годов нелегальная либеральная

организация -- принял обращение о проведении с 20 ноября так называемой

«банкетной кампании», в ходе которой участникам предлагалось принимать

решения с пожеланиями буржуазно-либеральных преобразований. В 34 городах

России состоялось более 120 собраний и митингов, в которых приняло участие

около 50 тысяч человек, открыто высказавшихся против неограниченного

самодержавного режима.

В таких условиях царизм помимо ужесточения репрессий попытался сбить волну

недовольства, став на путь лавирования. В ноябре декабре 1904 года в

правящих сферах обсуждалась всеподданнейшая записка князя П. Д. Святополк-

Мирского, нового министра внутренних дел, имевшего в общественных кругах

репутацию либерального бюрократа. Само назначение его на этот пост. по

словам Витте, представляло собой флаг. который правительство выкинуло в

знак примирения с обществом. Основной упор в записке был сделан на анализе

сложившейся ситуации, на доказательстве невозможности сохранения в

неизменном виде политического режима. В качестве одной из важнейших мер

выхода из кризиса предлагалось допустить участие выборных представителей в

работе Государственного совета. Царь созвал специальное совещание

сановников, на которое был приглашен и Витте.

Последний, стремясь поднять свой пошатнувшийся престиж, проявил необычайную

политическую активность. В либеральных кругах, где разделялись

реформаторские идеи, он всячески подчеркивал свою близость к Мирскому,

представляя его своим ставленником. По свидетельству В. Н. Коковцова, он

«везде и всюду противопоставлял его покойному Плеве как образец

просвещенности, государственного ума и той новой складки представителя

власти, которая должна сменить ушедший со сцены чин полицейского

администратора, чуждого понимания необходимости примирить власть с

обществом и приготовить переход к новым приемам управления . Одновременно,

пытаясь поднять свои акции и у трона, он выступал убежденным противником

любого представительства. Эта двойственность и непоследовательность

наглядно проявлялись и в ходе обсуждения записки. В целом он вроде бы и

поддержал министра внутренних дел, солидаризовавшись с ним в его оценке

кризисной ситуации. Но по вопросу о приглашении выборных представителей

общественности в Государственный совет, за что, кстати, высказались

большинство участников совещания, он заявил, что, с одной стороны, такая

мера, видимо, нужна, но при этом, с другой стороны, необходимо иметь в

виду, что она не может не поколебать существующий государственный строй .

Император, согласившись с мнением большинства, подготовку проекта указа о

предполагавшихся реформах поручил Витте, рассчитывая с его помощью выйти с

наименьшими потерями из сложившейся ситуации. Проект был составлен и послан

царю. В его преамбуле от имени верховной власти провозглашалось:

«Когда потребность той или другой перемены оказывается назревшей, то к

свершению ее мы считаем необходимым приступить, хотя бы намеченные

преобразования вызывали внесение в законодательство существенных

изменений». Далее в весьма расплывчатых выражениях содержались обещания

постепенно уравнять крестьян в правах с другими сословиями, ввести

государственное страхование рабочих, умерить стеснение печати и т. д. Был

там и пункт о выборном представительстве, правда, с оговоркой о

«непременном сохранении незыблемости самодержавия». Перед подписанием указа

состоялась еще одна беседа Николая II с Витте. Царь заявил, что в целом он

одобряет проект. Вызывает сомнение лишь пункт о представительстве. И Витте

вновь повторил свои опасения, что представительство выборных в

Государственном совете может явиться первым шагом к конституции.

Неприемлемым является, с его точки зрения, и предложение о созыве Земского

собора ввиду полного анахронизма этого института. Его позиция, несомненно,

укрепила паря во мнении об опасности и вредности предложений Мирского,

который в результате, как отмечал А. А. Лопухин, оказался «опасным

потрясателем основ, а Витте спасателем престола» .

Сейчас трудно со всей определенностью сказать, было ли это со стороны Витте

шагом с целью восстановить свою репутацию в глазах Николая, или таким

образом проявились его монархические убеждения. Как бы то ни было. так была

упущена еще одна возможность перевести назревавшую революцию в русло

реформ. Указ 12 декабря 1904 года, обещавший некоторые преобразования, был

опубликован без пункта о представительстве, но с твердым заявлением о

«незыблемости основных законов империи». Более того, наряду с указом был

опубликован текст правительственного сообщения, в котором всякая мысль о

политических реформах и представительных учреждениях объявлялась «чуждой

русскому народу, верному исконным основам существующего государственного

строя». Здесь, видимо, уместно отметить, что в свое время Витте обвинял К.

II. Победоносцева в провале в начале 80-х годов проекта конституции графа

М. Т. Лорис-Меликова, что привело, по его мнению, в конечном итоге к

революции . Приведенный эпизод с запиской Мирского и изданием указа

свидетельствует, что сам Витте сыграл не менее зловещую роль.

Весьма неприглядным было и поведение Витте в начале января 1905 года, когда

ему еще раз предоставилась возможность повлиять на ход событий, приведших к

революционному взрыву. Он знал и о готовящемся шествии рабочих к Зимнему

дворцу, и о содержании их петиции. Накануне, 8 января, у министра

внутренних дел состоялось совещание по этому вопросу, на котором Витте,

ссылаясь на отсутствие официального приглашения, не был. Вечером того же

дня к нему пришла депутация общественных деятелей и писателей, убеждавших

его предпринять какие-либо шаги, чтобы избежать трагедии. В ответ на эту

просьбу Витте заявил, что это дело его никак не касается, оно не входит в

компетенцию председателя Комитета министров. Зато после 9 января он стал во

всем винить правительство, и в первую очередь Святополк-Мирского за его

слабость и нераспорядительность. В беседе с В. Н. Коковцовым он заявил, что

не имел никакого представления о готовящейся демонстрации, резко осуждал

МВД и неоднократно произносил фразу: «Расстреливать безоружных людей,

идущих к своему Царю с его портретами и образами,— это просто

возмутительно...» Об этом же он поведал и в ряде интервью для западной

прессы, утверждая, что если бы он был в то время во главе правительства, то

поступил бы просто — поручил бы кому-нибудь принять петицию и предложить

рабочим разойтись. Но на такой, казалось бы, простой шаг никто из правящих

кругов, в том числе и Витте, не пошел, что является еще одним доводом в

пользу предположения о преднамеренном доведении властями событий до

кровавой драмы.

Некоторое время после опубликования указа 12 декабря 1904 года Витте, на

которого была возложена разработка мер по его реализации, был занят

подготовкой законопроектов по обещанной программе реформ. Поручение

императора он воспринял как проявление благосклонности монарха к своей

персоне. Однако, несмотря на проявленную им активность, ситуация не

изменилась. Все законопроекты завязли в бюрократической машине. Более того,

наряду с Комитетом министров стал функционировать Совет министров под

председательством самого царя, что еще более подчеркивало ограниченность

компетенции возглавлявшегося Витте учреждения. И все же даже в условиях

разразившейся революции он продолжал оставаться на позициях безусловной

поддержки самодержавия. Так, 18 февраля 1905 года по повелению царя им было

проведено совещание министров и других высших сановников, на котором

обсуждалось создавшееся положение и пути выхода из кризиса. Витте предложил

срочно издать манифест, в котором бы четко было заявлено о непричастности

царя к происшедшим событиям и о его сожалении но поводу кровопролития, а

также указ сенату с дальнейшим развитием основных положений реформ,

провозглашенных актом 12 декабря. Однако идея обращения к народу не

понравилась Николаю II. По совету Д. Ф. Тренева, петербургского генерал-

губернатора, он ограничился принятием специально подобранной депутации от

петербургских рабочих и назначением комиссии для выяснения причин их

недовольства.

В начале февраля состоялось еще одно совещание министров, на котором вновь

встал вопрос о привлечении выборных представителей от общественности к

обсуждению законопроектов. Большинство участников вновь высказалось за

созыв «народных представителей», в котором они видели единственный выход из

«настоящего смутного положения». И вновь Витте выступил с принципиальным

возражением, еще и еще раз настаивая на своих доводах о самобытности и

исторической миссии российского самодержавия, непригодности для России

конституционного строя. Наконец в результате повторного обсуждения этого

вопроса 18 февраля Николай II рескриптом на имя министра внутренних дел А.

Г. Булыгина поручил последнему составить проект привлечения выборных

народных представителей к законосовещательной деятельности.

На этот раз Витте пришлось смириться с «царской волей». Вместе с тем у него

рождается комплексный план борьбы с разраставшейся революцией. Первым и

необходимым условием подавления «смуты» должно было стать прекращение

русско-японской войны. 28 февраля 1905 года он пишет Николаю II письмо, в

котором доказывает бесперспективность и крайнюю опасность продолжения

военных действий. Усугубление военного конфликта, считал он, приведет к

значительному ухудшению внутреннего и внешнеполитического положения России

- окончательно расстроит финансы и подорвет экономику страны, усугубит

бедность населения и увеличит его озлобленность, вызовет враждебные

настроения среди зарубежных держателей русских ценных бумаг и как итог

потерю кредита и т. д. Обрисовав в самых мрачных красках перспективу

продолжения войны, Витте предлагал немедленно начать мирные переговоры с

Японией, пока сохранившийся престиж России позволяет еще надеяться на то.

что «мирные условия не будут ужасающими». Если же они окажутся

неприемлемыми, несмотря на содействие некоторых великих держав, тогда у

народа будут дополнительные стимулы, чтобы встать на защиту царя и своей

чести. Прекращение войны позволит к тому же использовать армию для

наведения «порядка» в стране. Пока же, «чтобы хотя немного успокоить

Россию», он предлагал немедленно реализовать булыгинский рескрипт. «Это

письмо, - с экспрессией добавлял он, оговариваясь, что находится в здравом

уме и твердой памяти, - не есть письмо растерянного человека, но письмо

человека, сознающего положение. Не боязнь водит мою руку, а решимость,

решимость сказать вам, что другие, может быть, побоятся сказать». И он

призывал царя к действию, так как «при несчастье решимость есть первая

ступень к спасению» .

Советы Витте получили весомое подтверждение на следующий же день, когда

французские банкиры отказались парафировать достигнутое, казалось бы,

накануне соглашение о займе. И все же царское предубеждение к нему было

столь сильным и стойким, что письмо осталось без ответа. Однако

игнорировать отказ Франции от займа Николай не мог, и когда посол в Париже

А. И. Нелидов иными словами изложил суть виттевских мыслей, император

признал его соображение «весьма дельным».

Посольская миссия Витте

Однако вплоть до лета 1905 года попытки начать мирные переговоры успеха не

имели. Витте, не добившись расположения царя, тем не менее продолжал искать

контакты с нужными посредниками и через различные придворные каналы

прощупывал настроение монарха и склонял его к переговорам. Наконец

посредничество с обоюдного согласия России и Японии взяли на себя США.

Встал вопрос о главе русской делегации. Николай II, в душе сознававший свою

ответственность за дальневосточную авантюру и помнивший предостережения

бывшего министра финансов от развязывания военного конфликта, на

предложение министра иностранных дел В. Н. Ламсдорфа назначить на этот пост

председателя Комитета министров ответил: «Только не Витте». Однако

длительные поиски кандидатов не дали результатов. Опытные дипломаты Н. В.

Муравьев и А. И. Нелидов, понимая сложность положения России и тяжесть

ответственности, предпочли уклониться от предложения царя «но болезни».

Свет словно клином сошелся на человеке, которого царь менее всего желал бы

видеть в этой роли. Наконец

29 июня император скрепя сердце вынужден был подписать указ о назначении

Витте первым уполномоченным для ведения переговоров.

Витте, не имевший специальной дипломатической подготовки, тем не менее к

этому времени обладал огромным опытом и влиянием в сфере внешних сношений

России. При нем министерство финансов имело свои представительства почти

при всех российских зарубежных посольствах. При министерстве в 1902 году

было создано первое в России государственное агентство печати, получившее

тогда наименование Торгово-телеграфное (позднее -Петроградское телеграфное

агентство - ПТА). Он активно участвовал в формировании внешней политики

России на важнейших, узловых ее направлениях. Его глубокое знание ситуации,

напористость, воля сыграли немаловажную роль при заключении займов,

внешнеторговых договоров. В частности, во многом благодаря именно Витте

России удалось заключить достаточно выгодные торговые договоры с ее главным

партнером Германией в 1894 году и особенно в 1904 году, когда ситуация в

результате русско-японской войны оказалась для русской стороны крайне

тяжелой. В самом возникновении войны, хотя Витте был ее противником и даже

лишился в результате противодействия известной «безобразовской клики»

своего влиятельного поста, была в какой-то мере доля и его ответственности.

Его усилия но завоеванию рынка для российской промышленности на Дальнем

Востоке (КВЖД, Русско-Китайский банк и т. п. предприятия) объективно

способствовали обострению международных конфликтов в этом регионе.

Резонанс на назначение Витте главой делегации на переговоры, которые должны

были состояться в городе Портсмуте (США), был неоднозначен. Если буржуазно-

либеральная общественность отнеслась в целом к этому факту положительно, то

правые круги не скрывали своего недовольства. За рубежом же выбор царя

рассматривался как свидетельство серьезности намерений русской стороны

заключить мир.

Компетенция главы делегации формально была достаточно ограничена

правительственными инструкциями. На встрече с царем установка была крайне

жесткой ни копейки контрибуции, ни уступки пяди земли. Но Витте сумел все

же проявить гибкость и изворотливость, связав проблемы заключения мира с

ближайшими и отдаленными перспективами русской внешней политики. Он считал

необходимым добиться прочного и долговременного мира на Дальнем Востоке,

восстановить добрые отношения с Японией, хотя бы и ценой утраты некоторых

позиций России, урегулировать отношения с другими великими державами в

Китае. Все это нужно было для того, чтобы «лет на 20-25 заняться самими

собою» и решительно двинуться но пути реформ, которые должны были

восстановить мощь страны. Он рассчитывал при этом и на истощение военных и

финансовых ресурсов Японии, и на поддержку мирных инициатив России великими

державами, опасавшимися нарушения баланса сил в Европе и на Дальнем

Востоке.

Подготовку своей миссии глава делегации начал еще перед отъездом. В

Петербурге он имел встречи и беседы с английским, американским и

французским послами, стремясь узнать настроения западных держав и

заинтересовать их в благоприятном исходе переговоров. Понимая значение

общественного мнения, Витте начал кампанию по его завоеванию на свою

сторону заявлением корреспонденту американского агентства, в котором

говорилось, что Россия не ищет мира любой ценой, что условия, ущемляющие ее

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5